— Кстати, этой ночью ты пытался использовать триста восемьдесят шесть паролей. У тебя что, бессонница? Стыдно, такой молодой, красивый, цветущий, можно сказать.
— М-м-м. Да нет, — пробормотал Сури, не зная, что еще ответить. — Вроде бы сплю нормально.
— Ну-ну. Я ведь понимаю: молодость, горячая кровь, силы тебе здесь девать некуда, вот и не спится. Только учти: подбор паролей, попытка взлома, такое времяпрепровождение может оказаться вредным для здоровья. Эта штука, — кивнул он в сторону молчаливо стоявших в строю мол-процессоров и мониторов, — вот она не спит по праву, все замечает и обо всем исправно докладывает. По капельке, по капельке, но в один прекрасный миг начнет переливаться через край. И хорошо, если только вода.
Сури молчал, чувствуя, как кровь приливает к голове и щекам. Он не успел еще овладеть искусством не краснеть, быть хозяином не только внешних действий своего тела.
— Так что, — заключил Руго, — старайся спать получше, когда только можно. По-солдатски. Гимнастикой занимаешься? Надо побольше двигаться. Конечно, тут для этого особых условий нет. Подумаю, чем можно тебе помочь.
И, потрепав Сури по густым волосам,; перешел к другой теме:
— Ну, показывай — что там задумали наши соотечественники на нынешний день?
Он внимательно посмотрел записи, затем штабные карты Свиры, такие, какими они были на это мгновение. И, как обычно, дал указания:
— Это все подготовь на просмотр начальству. Ул-касские штабные прибудут только завтра, не раньше. А вот, — он показал, — эти четыре плана немедленно загони в архив, и так, чтобы на виду от них и следа не оставалось.
. И, отвечая на незаданный вопрос:
— Всегда надо соблюдать меру. Ты пойми, мальчик: если все станут играть в одни ворота — война закончится уже завтра. А это слишком рано. Войны и начинаться, и заканчиваться должны в строго рассчитанный час, иначе будет беспорядок. Если дело ведется правильно, войны выигрываются не там, где стреляют и кричат «Орро!», а там, где не кричат, а говорят нормально, даже тихо. А что касается стрельбы, то если и стреляют, то очень редко и в самых крайних случаях. То есть не договор следует за войной, как думают профаны, а, наоборот, война — следствие договора.
Если дело ведется правильно, войны выигрываются не там, где стреляют и кричат «Орро!», а там, где не кричат, а говорят нормально, даже тихо. А что касается стрельбы, то если и стреляют, то очень редко и в самых крайних случаях. То есть не договор следует за войной, как думают профаны, а, наоборот, война — следствие договора. — Руго усмехнулся. — Конечно, договоры чаще заключаются не между официальными правителями. Но ведь они, как правило, практически ничего и не решают. А информация, хотя бы та, которую мы с тобой тут получаем, должна дозироваться. Для того я здесь и нахожусь, вместо того чтобы в выходном мундире гулять по сурганским вертепам в поисках удовольствий.
Человек, видишь ли, всякий человек не любит жрать сырое, он предпочитает вкушать хорошо приготовленные блюда. Блюда приготовляются поварами. Любимая пища всякой власти — информация. И вот я тут — шеф-повар информации. Не только, кстати, для улкасских гурманов. Но власти ошибаются — как и все смертные — в одном: они полагают, что повара угождают их вкусам. На самом же деле повара этот вкус воспитывают — исподволь, потихоньку; так что вскоре в них вселяется уверенность, что именно с таким вкусом они и на свет родились.
Руго перевел дыхание. Засмеялся:
— Что-то я разговорился сегодня. Наверное, ты мне нравишься, вот и хочется поболтать, а ни о чем другом я не умею. Ну, давай работай и, пожалуйста, оставь в покое и шифры, и коды. Уж поверь мне: тебе их не . взломать, во всяком случае за то время, которое у тебя здесь есть. В смысле — война быстрее закончится, чем ты успеешь разобраться в этой кухне.
— А когда она закончится? — не удержался Сури, чтобы не спросить.
— На этот счет у меня только предположения, а ими я никогда не делюсь.
Извини.
— А как закончится — тут тоже предположения?
— Нет, это-то мне представляется совершенно ясным. Закончится вничью, как и всегда — путем достижения компромисса, как напишут об этом газеты и заявят политики.
Уже от двери он обернулся:
— Не ломай над этим голову: бесполезное занятие. Делай, чего от тебя требуют, а в остальном — просто живи. Здесь, конечно, не рай, но жить и тут можно. Вечерком будет время — поговорим и на эту тему, а то от профессиональных разговоров у меня уже в горле саднит.
Он ушел наконец, а Сури попытался сосредоточиться на подготовке к визиту здешнего начальства и прежде всего на сокрытии тех материалов, которые никак не следовало улкасам показывать, чтобы никоим образом (именно так понял он слова Руго) не способствовать окончанию войны раньше назначенного кем-то по договоренности с кем-то другим срока, когда будет наконец достигнут искомый компромисс.
«Впрочем, — подумал Сури, — если офицер действительно придет вечером, можно будет, наверное, продолжить разговор на эту тему: похоже, ему нравится показывать свой ум, уровень информированности, а если разговорить его как следует, может быть, удастся добраться и до проблемы внешней связи. Хорошо бы».