Ну, что было — не вернуть. А что еще будет?
— Кто занимает туннель, а главное, все его службы? Силовую установку, машинное отделение, ну — вы понимаете.
— Только наши люди, верком.
— А те, кто начал операцию? Неужели никто не уцелел?
(«Творец, это было бы прекрасно, просто прекрасно!») — Первыми в туннель вошли солдаты пехотного подразделения.
— Только наши люди, верком.
— А те, кто начал операцию? Неужели никто не уцелел?
(«Творец, это было бы прекрасно, просто прекрасно!») — Первыми в туннель вошли солдаты пехотного подразделения.
(«Да, полного счастья не бывает. Но подождем, подождем…») — Установить и изъять немедленно всех, кто был внутри. Доставить сюда.
Не должно быть ни малейшей утечки… Только не вздумайте использовать какую-нибудь из строевых машин. Подберите что-нибудь из дорабатывающих ресурс.
Чтобы нас не упрекнули в не правильном использовании боевой техники.
— Слушаюсь, верком.
— Хотя… подождите. Нет. Мне сейчас необходимо срочно выехать — возможно, на несколько дней. Вот вам код для связи, но это только при крайней надобности. Меня не будет — значит, и нечего тащить их сюда. Передайте моим шифром — кто у нас там: триг-воин Раго? «Всех подозреваемых в нарушении. Закона о Секретности арестовать и держать под стражей вплоть до дальнейших распоряжений». Вот все. Выполняйте.
— Слушаюсь!
Верком Гумо и в самом деле спешил: дело было срочным и для него лично чрезвычайно важным.
Ждать Онго пришлось, впрочем, недолго.
…Десантный подофицер торопливо переходил от одной группы солдат к другой, о чем-то спрашивая, и, получив, наконец, нужный ответ, оглядевшись в последний раз, направился прямо к Онго.
Онго встал: как-никак к нему приближался старший в звании.
— Рядовой первого разряда Онго? Пойдемте. Оружие сдайте мне.
Вот, значит, как. Нажаловались те, что были в туннеле? Или что-то другое? Могут обвинить, чего доброго, и в том, что незаконно командовал тригом, и еще в чем-нибудь. Но спрашивать «куда» и «зачем» у старшего не положено, а тем более — «почему»; да сейчас это было все равно. Любое продолжение казалось Онго лучше пустого ожидания. Ведут его не в его линию — значит, продолжение будет интереснее, чем начало. Или нет?
— Руки за спину! Не оглядываться!
Действительно, интересно. Это уже — арест, а не просто приглашение. А, пошли бы они все к…
Онго почувствовал, что усталость овладевает им. Только сейчас он начал понимать, в каком напряжении находился все последние часы — с самого вызова к капитану Меро. Да и то сказать — были для того причины. Все пришлось делать впервые: командовать, атаковать, нести ответственность за многих, терять человека — как бы там ни было, дорогого человека. Сейчас бы отдохнуть по-настоящему. Расслабиться. Что-то забыть. О чем-то, возможно, вспомнить…
Или о ком? О Сури, может быть? Единственном человеке, с которым ему — тогда еще ей — удалось испытать радость физической любви? Теперь, когда Меро больше нет, он оставался, по сути, единственным, о ком еще можно было думать и тосковать…
Кроме родителей, конечно; но родители как бы за-капсулировались в сознании Онго, надежно защитились от прикосновения к ним, потому что каждое такое касание их в памяти вызывало ощущение боли: он ничем не мог помочь им, знал, что его превращение их огорчило, они любили дочь, а сына, каким он теперь стал, ни разу даже не видели, и если и любили, то какой-то самими созданный образ. Нет, лучше отложить общение с родителями, даже мысленное, до времени, когда удастся встретиться с ними — если, конечно, такое время наступит. Война только еще набирала обороты…
— …Стоять!
Он покорно остановился — около агралета, но не из тех, что привезли десантников и участвовали в бою.
Другого. Не агракора, а просто агралета. Дверца была отворена.
— Поднимайся!
— Онго Ру, рядовой второго разряда?
— Никак нет, первого разряда.
— Вот как? Быстро. А до нас еще не дошло. В кабине служебного агралета Секретной Службы Свиры Онго сидел перед прикрепленным к борту столиком, по другую сторону которого находился офицер со значками триг-воина ОСС на воротнике. Онго мельком подумал, что у него-то сиденье, надо полагать, мягкое.
Ну, офицер есть офицер, все правильно.
— Прежде чем вас отправят дальше, я хотел бы задать вам несколько вопросов и рассчитываю получить исчерпывающие ответы. Но сначала вы сами, может, хотите спросить о чем-то?
«Вот какая вежливость, — подумал Онго. — Ну, это же секслужба, где мягко стелют, да спать, говорят, бывает жестковато. Чем же это я успел так нагрешить? . Если и мог — то самое большее с их десантниками. Но чтобы в самых верхах — ума не приложу».
— Так точно, хочу.
— Триг-воин, — напомнил офицер.
— Так точно, господин триг-воин.
— Да?
— Командир трига, квадрат-воин Меро. Он жив? Или вы не в курсе?
— Мы в курсе всего, — сдержанно улыбнулся триг-воин. — Кроме вот вашего повышения в звании. — Тут же он вновь стал серьезным, даже печальным. — Квадрат-воин Меро, к прискорбию, скончался от тяжелого ранения по пути в медицинское подразделение. Нас заверили в том, что уже ничего нельзя было поделать — ранение было смертельным по своей сути.