Верком Сидо отрицательно покачал головой:
— Наверху все те же люди. Арбарам и вся его команда. Люди суровые, целеустремленные, волевые, но до мозга костей приверженцы старого. Им такое решение не по зубам.
— И никого нового?
— На виду — ни единого лица.
— То есть кто-то за ширмой? Гумо, а вы как полагаете?
— Видимо, так, — признал разведчик без особой охоты.
— Ваше упущение. Большое упущение.
— Признаю, Вершитель.
— Признаю, Вершитель. Но над их установлением мы работаем, не жалея сил.
— Это остается на вашей совести, Гумо, и всей вашей команды. Хорошо, мы создадим комиссию, и она разберется. (Гумо облегченно вздохнул, Сидо едва уловимо усмехнулся.) Сейчас главное, как вы понимаете, в другом: что мы можем противопоставить улкасам? И чего нам следует ожидать? Сидо ответил после паузы:
— Думаю, они немного просчитались с подготовкой основных сил и начали преждевременно, или кто-то их слишком поторопил. Но как только они закончат подготовку основных сил — следует ожидать удара.
— Где? Там, где сейчас дерутся? Или — по традиции, из ущелий?
— Возможны оба варианта. Демарш на клине может носить отвлекающий характер, но возможно, там последует и основной удар. Ответить на этот вопрос я смогу, когда мы выясним, каким образом там оказались те улкасы, что ведут бои сейчас, каким был способ схода с гор в совершенно непригодном для этого месте.
Пока же, по заключениям наших аналитиков, мы можем лишь утверждать: все то, что улкасы способны выставить, они концентрируют именно у нашей границы. Так что…
— Когда они, по-вашему, будут готовы выступить?
— Самое позднее — через месяц: основная подготовка у них уже закончилась.
— Итак, месяц. Мы в провале: сейчас можем выставить… м-м… сколько?
— Не более семисот тысяч человек, доведя до минимума все вспомогательные части, — тут же доложил Полевой Военачальник.
— Это гарантированное поражение. Насколько я понимаю, эти семьсот тысяч — в основном технический состав?
— Так точно. Бронетехника, артиллерия, ракеты, авиация, инженерные войска… Одним словом, профессионалы. Костяк армии. А вот полевых войск почти нет. Пехоты. Мы рассчитывали иметь ее не раньше, чем через двадцать лет. Нам этих лет не дали. Мы…
— Благодарю. Сколько нам нужно поставить в строй, чтобы гарантировать не только достойную встречу, но и стремительное и победоносное наступление?
Ведь, если я понял вас правильно (тут в голосе Водителя явственно звякнул металл), улкасы не только нас, но и себя поставили в необычное положение: бросая всю силу на нас, уповая на нашу неготовность, они оставляют незащищенным свой тыл. И мы, в свою очередь, окажемся большими глупцами, если не используем этого обстоятельства и не постараемся решить проблему не на двадцатилетний срок, а, может, на двухсотлетний, а то и вообще до скончания веков. Если мы не позволим вернуться в горы массе войск, когда она (он покосился на веркома Гумо) хлынет на нас, а попыта-емся, отрезав от путей отхода, перемолоть их на равнине и в предгорьях, то с противостоянием будет, по сути дела, покончено навсегда: мы получим наконец полный контроль над горами — чтобы, я надеюсь, уже никогда больше его не выпустить из рук. Что скажете, собратья?
Все молчали, возможно, упиваясь только что нарисованной Верховным Главнокомандующим картиной, или просто не верили в столь ослепительную перспективу. Только минуты через две Полевой Военачальник решился высказать свое мнение:
— Я поднял бы все пальцы за такой исход, если бы у нас была армия хотя бы в два миллиона человек. И, конечно, если бы существовал план атаки Улки со стороны Океана — поскольку именно он защищает их тылы, а прибрежная полоса принадлежит, как известно, вин-дорам. Они что — согласились пропустить нас? А как мы туда попадем? Флота ведь мы не имеем за отсутст-вием выходов к Большой воде.
— Что касается подступов к их тылам, — сказал Вершитель безапелляционно, — это проблема Гумо: кто, если не разведка, должен найти их?
Это приказ. А о количестве нашей армии… Вы сказали — два миллиона? — спросил Вершитель со странной интонацией. — А если мы получим в свое распоряжение пять миллионов — как тогда?
— Мечтания… — вздохнул кто-то из присутствовавших.
— Нет, вовсе нет, — возразил Главковерх с усмешкой и обратился ко всему Совещанию:
— Предлагаю принять решение о немедленном запуске проекта «Метаморф».
Воцарившееся после этих слов молчание было непродолжительным, но свинцово-тяжелым.
Вершитель усмехнулся:
— Ваши сомнения мне понятны. Мы ни разу еще не пользовались этим проектом в таком его варианте просто потому, что не было надобности. Но вот она появилась; мы знали, что рано или поздно этот день придет. По докладам служб, к нему готовы и генетики, и медики, и все остальные службы, занятые в проекте.
Неужели мы испугаемся риска? Или роль сыграют отвлеченные соображения? Короче, кто за то, чтобы немедленно запустить проект «Метаморф»?
В зале произошло некоторое шевеление.
У свиров принято высказывать свое мнение — голосовать, иными словами, — поднимая вверх пальцы; чем в большей степени голосующий поддерживает предложение, тем больше пальцев он поднимает. При возражении пальцы указывают вниз; при воздержании в воздухе маячат кулаки.