— А по мне ничего нет лучше равнин.
— Дело вкуса. Капитан!
Стоявший подле рулевого рыбак оглянулся. Хмуро посмотрел на говорившего.
— Усхани, переведи ему: пора брать курс на Порт-Малой. — И добавил, заметив блеснувшую в глазах моряка искру:
— Скажи ему: пусть не надеется, что там, в своем порту, он сможет расправиться с нами. Скажи: сейчас в их деревню снова пришли наши люди. И если с нами что-то случится, их старики, жены и дети ответят сполна. Жизнью ответят.
Усхани перевел. Капитан лишь пожал плечами, что-то проговорил и отвернулся.
— Что он говорит, Усхани?
— Говорит, что ветер сейчас бейдевинд, дойдут быстро.
— Тарабарщина какая-то, — сказал Гумо. — Спроси: как скоро сможем доплыть до порта?
Улкас обменялся репликами с капитаном и перевел:
— Может, к утру, а может, и к ужину. А может, и вовсе не доплывем — все будет, как захочет Дух Вод.
— Темнота, — вздохнул Гумо.
Капитан тем временем скомандовал рулевому и, взяв рупор, стал отдавать экипажу команды к маневру парусами. Голос звучал громко, и Гумо даже поежился:
— Не услышали бы…
— Кто? — спросил Арбарам. — На других кораблях? Им как раз следует слышать, чтобы сделать то же самое. Разве что рыбы услышать могут, только они никому не расскажут.
И он рассмеялся.
Шхуна плавно легла на новый курс. Маневр был замечен и остальными следовавшими в кильватер судами. Арбарам удовлетворенно кивнул: все шло так, как должно.
Прямая колонна каравана ненадолго превратилась в дугу, так что с первого корабля можно было увидеть и остальные. Собственно, даже не сами корабли, а белесые пятна их парусов. Арбарам стал внимательно вглядываться.
Сказал, обращаясь к Гумо:
— Посмотри-ка: за нами пять кораблей, это ясно. А вот дальше — не пойму: то ли мне мерещится, то ли действительно в отдалении еще какая-то посудина бежит.
Гумо попытался что-то увидеть. Но вскоре развел руками:
— Я ничего не замечаю. Ну, а если даже? Будь это агралет — я понимаю, стоило бы беспокоиться. А если корабль — так их тут, как говорят, много, только ведь военных у виндоров нет. Или появились?
— Да нет вроде, — пробормотал Арбарам. Дуга вытягивалась, снова превращаясь в прямую, и теперь, если даже кто-то и следовал за караваном, увидеть его отсюда было больше нельзя.
Сначала показалось, что идти будет легче, чем по каменистому плато: под ногами был то мягкий песок, то трава, то мох или сброшенные арубами отжившие, гниющие листья, и пятки не страдали от повторяющегося соприкосновения с твердым грунтом.
Однако уже минут через пятнадцать стало ясно, что хрен редьки не слаще. На плато поверхность была пусть и жесткой, зато практически ровной, горизонтальной, с чуть заметным уклоном в сторону обрыва. Здесь же через каждые несколько метров подъем переходил в спуск, в темноте дорогу — воображаемую, конечно, на самом деле здесь натоптанных путей вовсе не было — перегораживали коварные пни, толстые упавшие сучья, один раз угодили в здоровенный муравейник, вообразив, что это просто очередной подъем. Муравейник и вправду был, по равнинным понятиям, гигантским. Взобравшись, стали проваливаться, повернули назад и пошли в обход. Следующий обход пришлось делать в лесу, куда привел азимут. Тут были не арубы, а какие-то другие деревья, и они сбрасывали, похоже, не листья, а ветки. Пересохшие, те громко трещали под ногами, и для сохранения скрытности пришлось отступить и опять двинуться в обход. Пожалуй, их правильно предупредили, что в час им никак не уложиться.
Впрочем, их ведь не ждали к точно определенному времени; может, и не стоило торопиться: пусть команда агралета уснет покрепче, тем проще будет выполнить задуманное. Так что Онго скомандовал укоротить шаг, на что никто возражать не стал. Нито даже проворчал что-то одобрительное, хотя вообще никаких лишних звуков издавать не полагалось.
Двигаться мешало и то, что тут мало помогали приборы ночного видения, работавшие в инфракрасном диапазоне: при взгляде через них все вокруг светилось. Предметы, напитавшись за долгий день солнечным теплом, теперь медленно, неохотно отдавали его. Четыре раза по тревожному сигналу мгновенно залегали; но каждый раз виновниками беспокойства были достаточно крупные обитатели лесов и открытых мест, к счастью, видимо, травоядные — во всяком случае, никто из них не выразил желания познакомиться с людьми поближе, наоборот — их замечали, когда они начинали двигаться, спеша уйти подальше от непрошеных гостей: приборы позволяли отличать движение от неподвижности. Но, в общем, для группы никакой, даже небольшой опасности за час движения не возникло.
И поэтому, когда шедший в это время головным дозорным Мори в очередной раз прочирикал сигнал тревоги, в угрозу не поверили, а Керо проворчал:
— Ну, как в детскую игру играем: замри и не шевелись, где стоишь. Ясно же, что…
— Тес! — прервал его Онго. — Ложись!
Он тоже увидел теперь то, что первым заметил Мори: движение. Не бегство от них; похоже, их пока еще не видели и не слышали. Несколько фигур перемещались на расстоянии примерно пятидесяти двушагов в том же направлении, что и группа — почти параллельно ей. Фигуры были вертикальны, значит, не относились к четвероногим.