Надеюсь, что и вы… Я ведь тоже умею считать.
Три секунды прошли в неловком молчании.
Три секунды прошли в неловком молчании. Потом молодой сказал:
— Все, о чем мы договаривались, будет сделано. У вас не найдется поводов для обиды.
— Это самое малое, — уточнил старший. — Изменения могут быть только в сторону плюса, и никак иначе.
— Приятно слышать, — сказал хозяин. Молодой усмехнулся:
— Вы не знаете, сколько взяли виндоры за остров Кукурей?
— Адро, — строго сказал старший. — Мне кажется, эта тема неуместна в нынешнем контексте.
— Да, конечно, — поспешно согласился Адро. — Прошу извинить. Как вы думаете, когда здесь будет объявлено о начале событий?
— Думаю, — ответил хозяин сухо, — не позже чем через пять минут. И сразу же пойдет загрузка соответствующей программы в ГПК.
— По-видимому, нам пришло время возвращаться к своим делам, — сказал старший. Он встал. — Благодарю вас за прием, директор.
— Весьма признателен, — наклонил голову Адро. Директор улыбнулся и тоже поднялся. И замер:
— Слышите? Слышите?
Даже в этот кабинет, с его совершенной звукоизоляцией, пробился странный звук.
— Сирены, — сказал старший. — Узнаю их вой. Итак, началось. Слава Творцу.
— Слава Творцу, — подтвердили остальные.
Всегда Сури будет принадлежать ей. Потому что уже не было сомнений в том, что они не расстанутся более никогда. Никому не под силу будет их разъединить…
Подумав так, она раскрыла глаза. Сури дремал рядом, спокойно и глубоко дыша. Она что-то услышала? Или почудилось? Онго приподнялась на локте.
Прислушалась. Вокруг них было тихо. Но там, дальше, в городе…
Не было сомнений: в городе кричали тревожные сирены. Много. Очень много. Это не авария. Не пожар. Об урагане или наводнении и речи нет: они тут почувствовали бы стихию первыми и, возможно, стали бы ее первыми жертвами.
Что-то серьезное. Может, даже страшное. Может быть…
Поспешно одеваясь, она потянула Сури за руку:
— Вставай! Слышишь? Что-то случилось.
Он поднял веки. Улыбнулся. От этой улыбки у нее всегда начинало сбоить дыхание.
— Я люблю тебя! — сказал он вместо того, чтобы спросить, что случилось.
— Навсегда.
— И я люблю тебя, — ответила она. — На всю жизнь… и потом тоже.
В конце концов именно это было главным сейчас. А остальное как-нибудь уладится само собой. Да и вообще: что могло случиться?
— Может, война? — нерешительно предположила Онго.
Но Сури отверг такую возможность сразу же:
— Вот еще! Все знают: впереди — еще двадцать лет спокойного Завершения.
Рождаются ведь почти только девочки. Значит, на верхах уверены в Прогнозе. Мы на ГПК всегда в курсе событий. — И, чувствуя, что это не очень убедило Онго, добавил:
— А уж если бояться, то это мне надо бы: тебе-то воевать не придется, хоть бы что. Да и меня в окопы не пошлют: у нас сейчас недочет в операторах, сразу дюжина людей ушла в отпуска: все те, кто работает от ССС; у них там свои графики.
Онго кивнула: она знала это.
«Жена же да не прикоснется к оружию никогда, даже и ради спасения жизни, своей ли, отца или матери, дитяти ли, мужа или иной — ибо сотворена есть лишь для продолжения и умножения рода, и расширения его, и благоденствия, но ни для чего более, ибо сама она есть жизнь и несение смерти противно природе ея».
Именно так гласит Двенадцатый от начала среди «Заветов Сургана Великого»; любопытствующий может с легкостью найти этот текст в названном основополагающем, воистину священном для свиров Откровении. Точнее — в книге «Огонь», главе первой. Слова Сургана передавались из поколения в поколение без малейших искажений и благополучно дошли до нашего времени, хотя само Откровение относится к 208 году до эры Левого Плеча, а нас от этого периода отделяет вся целиком эра Левого Бедра, то есть круглых два тысячелетия, и еще сто сорок шесть лет нашей эры, носящей название Левой Ступни. Времени, как видите, прошло немало; но и нынче именно на Откровении основаны мысли, чувства и вся жизнь тех, о ком идет рассказ.
Двенадцатый — не единственный из ста сорока четырех Заветов, чей названный выше автор, возможно, существовал в действительности, а может быть, и нет (но кого это интересует?), Заповедей, благодаря которым тогдашние дикари смогли осознать свою общность, прийти к единообразию понимания слов, мыслей и вещей и в конечном итоге создать цивилизацию свиров, Великую, Процветающую, Необоримую и Единственно Правильную (последние слова являются, впрочем, всего лишь официальной формулой, известной каждому с малолетства и давно уже воспринимаемой просто как знак, не имеющий реального смысла). Из ста сорока четырех Заветов Сургана (двенадцать дюжин — число, как известно, дважды священное) процитированный выше — не единственный, сохраняющий силу и поныне, но, быть может, ни один другой не оказал такого влияния на все развитие мира Свиров.
Конечно, все могло бы получиться иначе — если бы, к примеру, свиры были единственной общностью — или, по-современному, нацией, населяющей Квиро. Увы!
Они не были ни самой древней, ни самой многочисленной, хотя не исключено, что оказались нацией самой продвинутой в деле Завершения — может, потому, что ни виндоры, сиречь народ вод и побережий, ни улкасы, нация гор и ущелий, самой идеи Завершения вообще не признавали, и Установления Сургана почитали просто выдумкой тронутого старца — более обидных определений приводить не станем из соображений приличия. И это несоответствие убеждений не раз приводило, как и всегда в подобных случаях, к великому множеству неприятностей.