.» — немедленно скомандовал Фока.
— Сэр Вигурд, бери правее… — передал я ориентировку маркизу.
Тот удивленно взглянул на меня, но спорить и переспрашивать не стал, а повел свой танк на четырех ногах в указанном направлении. И действительно, не проехали мы и полукилометра, как перед нами появился довольно глубокий овраг, склоны которого заросли почти непроходимыми кустами, а по дну журчал ручей.
Едва оказавшись на краю оврага, сэр Вигурд поднял забрало, подбоченился, вытащил из седельной сумки рог и положил руку на рукоять меча. Я тут же понял, что он собирается прокричать вызов «подлому баггейну».
— Одну минуту, сэр Вигурд… — остановил я его.
Он повернул ко мне недовольное… забрало, но я проигнорировал его недовольство, поскольку отвлекся на беседу с каргушами:
«Здесь, что ли, ваш дружок обитает?»
«Здесь, здесь…» — дружно закивали оба малыша.
«Значит, можно его вызывать?»
«Можно и здесь…» — согласился Топс, но Фока немедленно заспорил: «Лучше еще правее взять, ближе к дороге…»
«Можно и правее», — согласился Топе.
— Надо взять чуть правее… — передал я Фокину рекомендацию маркизу, и тот снова тронул лошадь.
Не проехали мы и двадцати метров, как Фока обрадованно воскликнул: «Здесь! Барбат здесь живет! Вон под тем кустом бузины вход в его логово! Давай, пусть дудит!» — И маленький каргуш зажал свои ушки лапами.
А я снова обратился к сэру Вигурду:
— Мы на месте, можешь посылать свой вызов. Вон под тем кустом бузины вход в логово нашего врага.
Сэр Вигурд приложил свой рог к губам, и над оврагом загремел протяжный резкий звук, уже однажды слышанный мною. Резким взмахом маркиз опустил руку с трубой вниз, но говорить ему не позволило эхо, еще с минуту метавшееся по дну оврага. Казалось, что сотня маленьких трубачей, попрятавшихся под пнями, кустами и деревьями, передразнивают рыцаря, кривляясь и надсмехаясь над ним. Но эхо обычно живет недолго, так что скоро сэру Вигурду была представлена возможность прокричать свой вызов. И он это сделал!
— Подлый баггейн, обижающий сирот и вдов, выходи на смертный бой и заплати за свои бесчинства!
К сожалению, весь пафос этого великолепного вызова оказался смазанным — едва сэр Вигурд начал говорить, как по всему провалу оврага вновь заметалось насмешливое эхо. В результате получилось что-то вроде:
— Подлый баг… под… гейн… лый… баггг… обиж… подлл… гейнн… ающий… подлл… багг… выхо… ыййй… гейннн… ди… на… обижжж… смерт… нааа… щиииий… подлл… сирот… ыыыыййй… баггг… и вдов… ееейййннн…
В конце концов все грозные слова маркиза смешались в такую замысловатую кашу, что разобрать, где начинается одно и заканчивается другое, стало совершенно невозможно! Головы и хвосты слов торчали из этой каши самым замысловатым образом, и бедный маркиз в конце концов поперхнулся и замолчал в полной растерянности.
На этот раз эхо звучало гораздо дольше, видимо, возможностей ему было предоставлено больше, вот оно и веселилось. А когда оно наконец смолкло, из-под указанного Фокой куста бузины тоненько донеслось:
— Чего сказал?..
И знаете, никакого эха не последовало!
Сэр Вигурд растерянно огляделся и вдруг, словно за спасательный круг, уцепился взглядом за мои глаза.
И этот взгляд умолял о помощи!
Я почесал нос и улыбнулся, а затем полез с лошади.
Спустившись на землю, я присел над самым обрывом и негромко проговорил:
— Уважаемый Барбат, тут тебя обвиняют во всяких безобразиях, и нам хотелось бы разобраться, насколько эти обвинения обоснованны. То есть выслушать и тебя тоже…
— А драться не будете?.. — пропищал бузинный куст.
— Нет, не будем… — успокоил я его и тут же краем глаза увидел, как недовольно дернулись губы моего молодого друга.
— Ладно… щас… — после секундной паузы донеслось из-под куста, и в следующее мгновение рядом с его корнями мелькнул… рыжий хвост лисенка. Мелькнул и исчез в густой синей траве, а спустя секунду метрах в трех от куста, на крошечной проплешине промелькнула… темно-серая не то собачья, не то волчья спина. Промелькнула и скрылась в непроходимых зарослях малинника, однако я уловил, что зверь направлялся вверх по склону, в нашу сторону. Несколько секунд его совершенно не было видно, но я угадал маршрут, по которому он поднимался, и потому успел заметить бурую шкуру небольшого медвежонка, протискивавшегося между двух близко стоявших молодых осинок. После этого довольно долго никого не было видно, настолько долго, что сэр Вигурд сдержанно вздохнул, видимо, уже не надеясь на появление «подлого баггейна».
Однако он все-таки появился. Густой орешник справа от нас раздвинулся, и между листьями появилась голова, своими размерами и видом вполне соответствующая голове местного сквота. А еще через секунду из кустов показался и весь сквот. Был этот сквот невысокого роста, черноволос и кучеряв, вот только уши у него были чересчур остроконечные, да ноги оканчивались копытцами, да из одежды на нем был только… набедренный веник из тех же самых ореховых веток.
Шагнув чуть вперед и оглядев нашу компанию, баггейн пискляво поинтересовался:
— Ну, зачем пришли?..
Я было посмотрел на сэра Вигурда, но тот явно не хотел больше беседовать с этим местным мазуриком, хотя и руки с рукояти меча не снял. Пришлось мне вести дознание:
— Ты знаком с фрау Холле, которая живет недалеко отсюда? — вполне миролюбиво спросил я.
— Кто ж эту Бабу Ягу не знает, — насупившись ответил баггейн.
— Так вот, фрау Холле жалуется на тебя, говорит, что ты ей просто житья не даешь… Знаешь, она со слезами на глазах просила нас приструнить тебя, а еще лучше… изничтожить.
Я сочувственно-выжидающе посмотрел на фейри, и тот немедленно ответил:
— Она?! Со слезами на глазах?!! — Чуть подумал и добавил: — Лук, наверное, чистила…
— Твое ироничное замечание нисколько не объясняет твое невозможное поведение! — построжал я. — Ты зачем ей в кастрюли лягушек с пауками суешь, зачем чистое белье в лужу сбрасываешь, и с какой это стати ты задумал лишить бедную бабушку крова?!
Баггейн попятился назад к кустам и судорожно сглотнул, но затем, сообразив, что никто не собирается его хватать и немедленно тащить на расправу, писклявым голоском спросил:
— Это что, я все делаю?..
— По словам фрау Холле, именно ты! — подтвердил я.
— Может быть, она сама все это… невозможное поведение делает? — пропищал баггейн и вдруг неожиданно и смешно округлил глаза. — Я ж около ее дома ни разу не был…
— Как не был?! — в один голос спросили мы с сэром Вигурдом. И немедленно по дну баггейновского оврага заметалось: «Не был… не… быллл… неее… быллл… нееее… ллл…»
— Да не люблю я из оврага вылезать, ну разве что в ночь на праздник выскочу на дорогу пугануть кого-нибудь.