— А он использовал ее…
— Неправда! — тут же с возмущением закричала Кроха. — Он меня любил!
— Да? — В вопросе Топса была изрядная доля иронии. — И почему же тогда он от тебя отрекся?..
— Я сама ему велела отречься! — горячо проговорила Кроха, глядя почему-то на меня. — Иначе его могли…
— Да ничего бы ему не сделали, просто он тебя не любил, а использовал! — спокойно, но жестко перебил ее Топc.
— Ну, Топсина-мопсина, теперь ты у меня и каштанов не получишь! Хоть на брюхе приползешь — не получишь! — закричала Кроха, но в ее крике звенели слезы обиды. И я понял, что Топс говорит правду.
— Прошу прощения, уважаемый Топс, — немедленно вмешался я в их спор, — но мне кажется, что госпожа Кроха не могла полюбить недостойного… сквота! — И, повернувшись к готовой разрыдаться фее, спросил: — Он был очень хорош?
Кроха подняла свои огромные глаза к потолку пещеры, прижала руки к груди и воскликнула:
— О, он был красив, как утренний туман, благороден, как черный гризли, и мудр, как филин!
«Какие сомнительные комплименты!..» — удивленно подумал я и тут же услышал тихий хохоток Фоки, все еще прятавшегося за столом. Однако Кроха не слышала этого обидного смеха и продолжала восхищенно описывать своего возлюбленного:
— Он говорил такие слова, что мое сердце таяло, как сливочное мороженое в только что прогоревшем очаге…
— А делал такие дела, что сажа в этом очаге по сравнению с его делами казалась только что выпавшим снегом… — пробурчал себе под нос Топс, причем его бурчание звучало довольно мрачно.
Кроха бросила укоризненный взгляд на зеленоголового каргуша и снова повернулась ко мне:
— Теперь ты понимаешь, уважаемый сэр, почему я предпочитаю никому не показываться на глаза?
— Ага, — пискнул из-за стола чуть приподнявший оранжевую голову Фока. — Мы считали, что в ее наказание входит и лишение тела, а оказывается, она сама пряталась!..
Я упер руки в поясницу и исподлобья уставился на двух враз присмиревших каргушей. Я так долго держал паузу, что они заволновались и совершенно скрылись за каменной плитой. И тогда я заговорил:
— Недостойно разумных существ издеваться над любовью! Какой бы она ни была — она священна! И если ваш Демиург счел поведение феи… — я лихорадочно подбирал нужное слово, — …неправильным, это не дает вам права дразниться! Стыдно, господа каргуши! Стыдно и недостойно!
Затем, повернувшись к Крохе, я снова припал к ее ручке, а потом как можно галантнее произнес:
— Я надеюсь, ты не лишишь меня своего общества, хотя бы на то время, пока я буду находиться в этой пе… обители.
— Во! — раздался из-за столовой плиты голосок Топса. — А ты его боялся! Посмотри, какой он галантерейный!
Личико Крохи просветлело, и она, не обращая внимания на притаившихся каргушей, ласково ответила:
— Сэр Владимир, если тебе не противно видеть наказанную фею, то я…
И она смущенно потупилась.
— Слушай, Топс… — донеслось из-за стола, но в тот же миг я бросил в сторону спрятавшихся каргушей такой взгляд, что он вполне мог прожечь дыру в каменной столешнице. Во всяком случае, Фока ойкнул и замолчал, не закончив свою очередную пакостную фразу. Я же, довольно улыбнувшись, вновь обратился к Крохе:
— Противно видеть?! Да я готов отдавать по дню собственной жизни за каждую минуту, проведенную рядом с тобой! Может быть, у тебя найдется несколько свободных минут, чтобы познакомить меня с местными достопримечательностями, а то приставленные ко мне… соглядатаи так и норовят то войну мне объявить, то спрятаться от меня подальше! Общаться с ними просто нет никакой возможности!
Фея бросила презрительный взгляд на противоположный конец стола и вдруг взмахнула неизвестно откуда появившимся в ее руке ореховым прутиком.
В тот же момент черная гранитная плита со всеми стоявшими на ней кушаньями ухнула вниз, а ее место занял прежний непритязательный каменный бугорок, который был не в состоянии спрятать двух маленьких каргушей.
Впрочем, спрятаться попытался только Фока, он распластался за одним из сидельных камней, однако его оранжевая шевелюра торчала наружу на добрые десять сантиметров. Топс же, наоборот, гордо выпрямился, всем своим видом показывая, что не относит к себе мои критические замечания.
Кроха, спрятав волшебную палочку, повернула ко мне свое сияющее личико и пригласила:
— Пойдемте, сэр Владимир, я покажу тебе наше подземелье, и можешь мне поверить, оно очень интересно!
Однако Топс не собирался так просто отдавать инициативу и уступать свои полномочия. Он вздернул свой острый нос и нагло заявил:
— Может быть, мы покажем… сэру Владимиру… это… досто… при… припечательствасти. — По его физиономии было видно, что он едва не сломал свой язык на таком сложном слове, но гордый каргуш не сдавался. — А ты позаботишься об ужине для нашего гостя?..
— И для нас… — прибавил от себя все еще спрятанный Фока.
— А каштаны для вас у меня уже готовы!.. — ответила на это предложение Кроха и мстительно добавила: — Сырые!..
После чего она взяла меня за руку и повлекла из обеденной пещерки. Быстрый топоток сзади подсказал мне, что оба каргуша поспешили за нами следом.
Мы вышли в главную пещеру, прошли вдоль стены буквально несколько шагов, после чего Кроха взмахнула рукой, и перед нами появился еще один темный и довольно узкий тоннель. Кроха вошла в него первой, и темные стены мгновенно засветились приятным зеленоватым свечением. Я последовал за своей прекрасной проводницей и через минуту оказался в еще одной пещере, а вернее будет сказать, в огромном… гардеробе.
Все пространство пещеры занимали длинные деревянные вешала, на которых очень аккуратно были развешаны сотни самых разнообразных платьев. Слева от входа располагалось женское отделение, заполненное бархатом, атласом, тонким полотном, кружевами, драгоценными пуговицами и всем таким прочим, а справа разместилась мужская одежда, выполненная из… бархата, атласа, тонкого полотна, кружев, драгоценных пуговиц и всего такого прочего. Я, признаться, слегка ошалел от такого обилия театральных костюмов, и только оживленное личико феи и ее сияющие глаза помогли мне несколько прийти в себя.
Она немедленно принялась радостно щебетать что-то о фасонах, расцветках, деталях и принадлежностях различных костюмов, а я, с удовольствием слушая ее голосок, толком ничего не понимал. И тут, не перебивая Кроху, а как-то странно вплетаясь в ее разговор, послышалось бормотание:
— Ну все, понесло бабу… Теперь ее не остановить…
Я скосил глаз в сторону говорившего и увидел рядом со своей правой ногой зеленый хаер Топса.
— Да ладно тебе… — отозвался Фока слева. — Пусть девочка пощебечет, у нее так долго не было настоящего общества…
И тут же я услышал, что Кроха обращается непосредственно ко мне:
— А вот твой костюм, сэр Владимир, весьма странен! Тебе этого никто не говорил?.. Если бы не твое изысканное обращение, я приняла бы тебя за рабочего сквота…
Слова «рабочий сквот» прозвучали в ее прелестных устах как нечто неприличное.
Я кротко улыбнулся и неожиданно для самого себя ответил:
— Это мой обет, фея… Я поклялся не облекать себя в… роскошь, пока не отыщу своего пропавшего друга и… ну, в общем, не выполню свою клятву…
Кроха позабыла об окружающем ее великолепии и, широко распахнув глаза, уставилась на меня.