Один лейб-малефактор Нексус так на него не действовал.
— Я бы хотел, сударь Кручек, услышать ваши соображения. Не стесняйтесь. Говорите все, что сочтете нужным. Итак, паразит уничтожен? Якорь чист? Что это значит?
— Якорем гарпии называют яркое, отягощенное чувствами воспоминание. Или надежду на некое событие в будущем. Сами они лишены таких якорей. Появление на якоре мощного паразита мало-помалу приковывает к нему все внимание человека. Все силы души направлены в единственную точку. Это способно ослабить, свести с ума, а со временем и убить…
Рассказывая, Кручек увлекся. Сведения, какие он собрал в последнее время, результаты бесед с гарпией, дневники Джошуа Горгауза — камень за камнем ложился в фундамент здания. Доцент впервые излагал накопленное в виде теории. Кое-где зияли лакуны, но уже просматривался каркас.
Андреа Мускулюс иногда вставлял то или иное соображение. Делалось ясно, что и малефик не зря провел эти дни. Какими путями Мускулюс шел, осталось загадкой, но его комментарии говорили Кручеку: коллега преуспел в исследовании гарпий.
Наверное, и с Келеной разговаривал… приглашал в «Гранит наук», заказывал рубленое мясо…
«Ревность?» — изумился Кручек.
И замолчал.
— Значит, паразит, — странным образом подвел итог Антонин, ножичком двигая изюминки. Так гадалки раскладывают пасьянс, играя с судьбой в дурня-подкидыша. — Кого гарпия называет паразитом?
— Некую сущность, захватывающую якорь. Она поглощает «сок души» в неестественных количествах.
— Сущность? Зверь? Разумный обитатель эмпиреев?
— Не знаю, — хором ответили малефик и доцент.
— Как она захватывает якорь?
— Не знаем.
— Как выглядит?
— Не знаем.
— Откуда берется? Это порождение души — или пришелец извне?
Обмен вопросами и ответами походил на дамскую игру, когда в воздухе летают кольца, а ты ловишь их на острие деревянной шпаги. Кольца разные, а шпага одна. И толку от нее, деревянной, ежели приспичит в бой идти…
— Не знаю, — сказал доцент.
— Извне, — сказал малефик.
— Откуда вам это известно, сударь Мускулюс?
— Со слов гарпии. В частной беседе со мной она так объяснила природу паразита.
— Что значит — «извне»?
— Не знаю.
— Интересное дело, — резким движением друнгарий смешал изюм в кучу. Пасьянс, судя по его лицу, не удался. — Лекарство может стать ядом. Яд — лекарством. И в обоих случаях мы ничего, ровным счетом ничего не способны заметить. А значит, и предвосхитить. Выходит, их теперь двое?
Сон как ветром сдуло. Кушетка сделалась твердой. Местами выпятились неприятные бугры. От них заболело сперва седалище, а там и спина. Не стесняясь, Кручек плеснул в лицо из кубка. Ерунда, одежда высохнет. От воды пятен не остается.
«А от слов коронного друнгария?» — спросил кто-то, похожий на совесть.
— Двое? — задал вопрос доцент. — Кого вы имеете в виду?
— Гарпий, сударь. Гарпий и паразитов. В обоих случаях мы имеем дело с кем-то, способным загнать человека в гроб. Загадочным способом. Любого человека. Солдата, поэта. Вплоть до…
Он ткнул ножом в потолок. Затем растопырил пальцы свободной руки и приложил ладонь к затылку, убивая даже намек на двусмысленность.
— И никто, даже я и Серафим, не в силах предотвратить возможное покушение. Это противоестественно. Это опасно. Это наводит на размышления.
Антонин вновь принялся играть с изюмом. Руки его двигались неспешно, в движениях сквозила лень. Но изюминки, словно обретя душу, а вместе с ней — и страх, второпях строились по ранжиру.
— Допустим, гарпии для проникновения в запретную зону — лечит она или калечит — нужно произвести захват. Иллюзия атаки, пике, когти. В последний миг сворачиваем, то да се… Реальный фактор. Тут есть шанс обойтись опытными лучниками. Остановить на подлёте. Хотя мне кажется, что история с захватом — отвлекающий маневр. Что, если гарпии способны обойтись и без него? Паразиты ведь обходятся? — и вполне успешно. Вечный Странник! Необходимы факты, уйма фактов…
Солнце раздвинуло шторы, заглянув в кабинет.
Вечный Странник! Необходимы факты, уйма фактов…
Солнце раздвинуло шторы, заглянув в кабинет. На полках брызнули искрами амулеты. Цепи, украшавшие стену, откликнулись золотыми сполохами. Хризантема из нефрита, подарок ла-лангского заклинателя, чем-то обязанного старцу, тихонько завела песню о добронравии.
— А фактов у нас с гулькин нос. Разумеется, его величество сдержит свои обещания. Если любимец короля выздоровеет, гарпия получит все, что запросила. Вплоть до магистерского диссертата. Сударь Кручек, не надо морщиться. Вырази гарпия желание продолжить обучение…
За все время друнгарий ни разу не назвал Келену по имени. Хотя, вне сомнений, прекрасно знал, как зовут обитательницу Строфадской резервации.
— …вы же и подпишете ей защитный лист, как председатель комиссии. Успеваемость не играет роли, когда речь идет о высочайшей милости.
— А профессор Горгауз? — спросил Кручек.
— Профессор Горгауз вряд ли продолжит работу с этим курсом. Возможно, профессор Горгауз оставит университет, занявшись частным преподаванием. Многие не осуждают ее. Кое-кто даже одобряет, втайне или явно. Но это ничего не меняет.
Хризантема сбилась на трудном пассаже и со стыдом умолкла.