— Грифон?!
— Хорош гадать, Дуда. Подлетит поближе — увидим.
Из башенки донесся скрип взводимой тетивы.
Загадочный летун приближался к городу со стороны Тифейского побережья, скрытого утренней дымкой. Блудная химера? Вряд ли… Севернее открывался вид на малахитовую зелень Глухой Пущи — та убегала прочь, кое-где прерываясь вкраплениями золота и киновари. Ближе к столице лес заканчивался, уступая место обширным полям, а там и предместьям, меж которых вилась пыльная дорога, пустынная в ранний час.
Впрочем, нет. Одинокая фигура, шагая с размеренностью бывалого ходока, оживила дорогу как раз в тот момент, когда стражники глазели в небо.
— Вроде, снижается…
Летун, раскинув крылья, заложил широкий вираж — и камнем спикировал к воротам, подняв вихрь пыли. Встряхнувшись, гость вразвалочку заковылял к стражникам. Тибор отчаянно вцепился в древко глефы, так, что побелели костяшки пальцев. Лицо парня исказила гримаса — смесь страха, мальчишеского восторга и недоумения.
— Что… что это за тварь?!
И впрямь, было отчего прийти в изумление. «Тварь» удалась невысокой — локтя три, человеку по грудь. Крылья, сложенные за спиной, сутулили фигуру, из-за чего существо казалось еще ниже ростом. Грудь и живот, отдавая дань морали, прикрывал корсет со шнурованным лифом. Формы, которые лиф частью скрывал, а частью — и какой частью! — преподносил зрителям в откровенном декольте…
О, эти дивные формы! О, аппетитные округлости! Один взгляд на два снежных холма, и крылья уходили на второй план, если, конечно, вы — Тибор Дуда, парень в самом соку! А если поднять глаза от восхитительного бюста, и посмотреть «твари» в лицо — все, прилетели, крылья, не крылья, когти, не когти, да хоть павлиний хвост, женюсь, и баста!
Есть на свете красота, от которой пробирает озноб. Туповатый парняга-страж от нее делается поэтом, судорожно роясь в памяти — где образы и сравнения, достойные увиденного? Лик статуи, выточенный из слоновой кости. Темный, влажный агат глаз. Рот — алый лук, цветочные стрелы. Тонкая линия носа, хищный трепет ноздрей. Арки бровей иссиня-черны, и над ними, контрастом, обжигающим до морозного холодка в затылке — лоб, высокий и чистый.
Кудри цвета воронова крыла зачесаны назад и стянуты тонкой сеткой — чтобы озорник-ветер не растрепал их в поднебесье.
Алебастровую шею украшала нить жемчуга.
Смотри, брат, не опускай взгляда. Иначе увидишь, как гостья, безупречно ловкая в небе, ковыляет по дороге на птичьих лапах, коротких и мощных. Заканчивались лапы жуткого вида когтями, оставлявшими в земле глубокие борозды. А руки…
Рук у существа вроде бы и не было. Вместо рук — крылья с глянцевыми перьями, окрашенными в густой индиго.
— К-кх-х…
— А?
— Кх-х-то это?
— Это гарпия, парень, — старший приосанился, расправил плечи, дабы герб Реттии на мундире выпятился должным образом. — Что, никогда не видел?
Он тоже, честно говоря, видел гарпию лишь однажды, давно и издали. В городах крылатые хомобестии жили редко, брезгуя теснотой. Ветеран тайком вспоминал устав караульной службы, драть его на лыко — и никак не мог отыскать хоть одну статью, имеющую отношение к таким вот визитерам.
«Действуем по обстановке, — решил он. — В столице скоро от людей не продыхнуть будет — накось-выкуси, еще и птички-синички! Поналетели тут! Двойная пошлина, не меньше. Нет, тройная! Или лети обратно, горлинка…»
Он сообразил, что гарпия запросто могла перелететь через стену, избежав встречи со стражей, вспомнил скрип арбалетной тетивы в башенке — и ухмыльнулся в усы. Густав бьет без промаха! Знай, хомобестия, свое место — нечего над стенами по небу шаркаться!
Остановившись в трех шагах, гарпия по-птичьи склонила голову набок.
— Доброе утро, любезные судари. Это столица королевства, я не ошиблась?
От хрипловатого контральто гостьи у стражников завибрировали в душе невидимые струны. О наличии таких струн оба — пожилой и молодой — минуту назад даже не подозревали. Говорила гарпия ясно, правильно, только ударения в словах едва заметно плавали — трудно было понять, на какой звук они приходятся.
— И вам доброго утречка, сударыня, драть вас на… э-э… — поперхнулся старший. — В смысле, ага. Столица. В самое темечко угадали.
— Если так, позвольте мне пройти в город.
— А поговорить? — сощурился ветеран. Тибор Дуда на всякий случай придвинулся ближе, чуть не зацепив старшего крюком глефы за шиворот. — Кто вы, откуда и по какой надобности явились в столицу?
— У нас так положено! — поспешил добавить Тибор, и сам удивился: зачем встрял? Наверное, чтобы не стоять столбом.
Ветеран хмуро покосился на парня, но отчитывать при гарпии не стал.
— Извольте, судари. Келена Строфада, верноподданная реттийской короны. Гарпия, как вы могли заметить. В столицу прилетела по делу. В качестве… Как бы это получше сказать? — да, в качестве целителя. Также собираюсь учиться в университете.
Вежливая изморозь, казалось, сковала черты женщины-птицы. С терпением, достойным горы или моря, она ждала, когда досадная помеха наконец уберется с ее пути.
— А диплом целителя у вас есть, сударыня? Лицензия?
Лик гарпии на миг дрогнул. Растерянность? Смущение? Обман зрения? Вот же тварь, подумал старший, ничего не разберешь! Он считал себя отличным физиогномистом, но сейчас опыт дал осечку. Лицо гостьи было книгой, написанной на мертвом, давно забытом языке.