Высокая Наука пускала корни на Строфадах.
— Они лететь. Радость-радость.
Для верности Техайос указал рукой, выпростав ее из-под крыла. С юго-запада к ним приближалась четверка летунов. Гарпии заходили от солнца, и, кроме угольных силуэтов, Кручек ничего не разглядел. А когда вытер слезы, его обдало порывом ветра — и оказалось, что гарпии уже здесь.
Он и забыл, как быстро они умеют летать!
— Я привел вашу ученицу, мастер, — с достоинством склонил голову отец Техайоса. По-реттийски он говорил не в пример лучше сына. — Не будем вам мешать.
Неуклюжей птичьей походкой отец с сыном заковыляли прочь, сразу сделавшись до крайности похожи.
— Ну, наконец-то! — рассмеялась Келена. — Я уж и не чаяла… Знакомьтесь — мои сыновья, Парон и Феггар.
— Здравствуйте, мастер.
— Мама много о вас рассказывала.
— Как я зверствую на зачетах? — неуклюже пошутил Кручек.
Он старался не смотреть на Келену, сосредоточившись на ее сыновьях. Оба рослые — для гарпий, разумеется! — на ладонь выше матери. Черные кудри, точеные профили. Парон — атлет с торсом борца-тяжеловеса. Небось, в отца уродился. А Феггар пошел в мать — изящный красавец. Алебастр кожи, тонкие руки музыканта…
— У нас есть дело к Техайосу, — братья переглянулись. — Извините, мастер.
— Мы вас оставим.
Понятливые ребята, думал Кручек, наблюдая, как братья взлетают.
— Извините, Матиас, — сказала гарпия. Наедине они давно обходились без чинов. — Я понимаю… Для вас это могло стать большим потрясением.
Наедине они давно обходились без чинов. — Я понимаю… Для вас это могло стать большим потрясением. Я сама себя в зеркале не узнаю. Еще не привыкла. Улетала на каникулы девицей, и вот — старуха.
Келена была смущена, хоть и пыталась скрыть это. Не новый облик мучил гарпию — неприятный сюрприз, который она преподнесла гостю. Профессор вспомнил, что завтра Келена забудет о сегодняшней неловкости, но это мало помогло.
— Думала, у меня год-другой в запасе. И не угадала. По правде говоря, я надеялась продержаться до конца обучения. Ну, да ладно. Бросать магистратуру я все равно не собираюсь. Зато я теперь совсем не похожа на вашу жену.
— Ошибаетесь, — улыбаясь, он смотрел на нее, и только на нее. — Если б вы знали, как ошибаетесь! Доживи Агнешка до сегодняшнего дня, она бы выглядела вашей сестрой. Сейчас вы похожи еще больше. По-человечески, что ли?
— Правда?
— Я вам когда-нибудь лгал?
— Наверное, да. Но очень умело. С чего начнем осмотр достопримечательностей?
— С вашего деда. Я мечтаю с ним познакомиться.
— Мой дед улетел к нашим прежним. В позапрошлом году.
— Ох, простите! Я не знал…
— Между прочим, он просил передать вам привет. Как чувствовал, что вы объявитесь…
— Привет? Мне?
— Да. Я вчера с ним виделась. Поздравляла, желала счастья… Матиас, у меня родилась тётя! Очаровательная малышка. Глазки, перышки — копия Стимфала! Дед потрудился на славу.
— Поздравляю…
К такому трудно привыкнуть, мысленно повторил он. Трудно, но необходимо.
— Все-таки вы — тюфяк, Матиас. А налить даме вина?
Потом, когда вино закончилось, они долго сидели на краю обрыва. Молчали, любовались морем. Вдали, рассекая воздух, уходила к югу крупная птица. Орел? Альбатрос? Гарпия? Кручек всматривался до рези в глазах, но зрение отказывало. Давно пора обратиться к магу-медикусу, сделать коррекцию, или окуляры купить…
— Келена, у вас глаза, как у ястреба. Кто там летит?
— Может быть, это наша история?
Он не знал, шутит гарпия, или говорит всерьез.
— Кто?
— Наша нынешняя история. Она улетает, становясь нашей прежней. За грань неба и моря, туда, где начинаются иные пространства. Психономы, миры ваших душ. Я говорю глупости, да? Не смейтесь, Матиас. Я выпила лишку. Вы споили женщину, хитрый волшебник…
А птица все летела, похожая на якорь, заброшенный в небо.
Сентябрь 2007 — январь 2008 г.г.