Он вновь вернулся к лежащим на столе бумагам, витиеватой скорописью обозначая среди волн этого бумажного моря загадочный маршрут своего белого, словно яхтенный парус, пера.
— Да! — как бы невзначай бросил он мне вдогонку. — Не забудьте на выходе сдать пропуск в Сектор Переброски.
Глава первая
Связи — нервы политики.
Лорд Сен?Джон Болингброк
Ну что?! — встретил меня вопросом Лис, водрузивший на стол обе свои мосластые нижние конечности и теперь с садистским наслаждением терзающий намертво расстроенную гитару. — Как и ожидалось: от мертвого осла уши?
— Команда «Обломись», — мрачно кивнул я. Сережа подкрутил колок и вновь забегал пальцами по ладам:
Звезда надежды не взошла на небеса,
И колесо Фортуны мимо прокатилось,
И муза с возмущеньем удалилась,
Застав меня небритым и в трусах.
— Послушай, Капитан, — мой верный напарник отложил инструмент и серьезным голосом начал меня усовещивать, — я, конечно, тупорылый, как «БелАЗ», но вот ты, умный, объясни мне, чего ты маешься? Если тебе уж так печет возвращаться — свяжись с Расселом. Всего?то делов набрать номер. Тебе цифирки напомнить? А если нет, успокойся и не рви душу. Пройдут годы, усэ наладится, — закончил он сладко?певучим голосом провинциального дьячка.
Я отрицательно покачал головой. Поддерживать его ерничество мне не хотелось.
— А! — махнул рукой Лис. И перешел на тон трагика?аматера. — Чего от вас ожидать! Англосаксы — одно слово! Сами себе ладу не сложите. То ли вы англы, то ли, наоборот, саксы?!
— Друг мой, — усмехнулся я, — ты же отлично знаешь, что я вестфольдинг, а не англосакс.
— Ага! — не на шутку раздухарился Лис. — А я кто? Я — чистокровный арий. Чего это ты зубами светишь мне в лицо? — не унимался он. — У нас там, дома, в кого ни плюнь — чистокровный арий. Правда, правда. Наш же вклад в мировую цивилизацию, как говорится, не вырубишь топором. Смотри сам. Для Европы Аттила кто? Бич Божий? А для нас — обычный наш родной, так сказать, домотканый, кондовый Богдан Гатила. И гуны его — никакие там не венгры и уж тем более не монголы! Это все — наши раннеисторические хохлы. А название у них такое оттого, что они все разговаривали в нос. Гунявили то есть, по?нашему, что, ежели учесть ветры, которые у нас по степу гуляють, совсем понятно.
Гунявили то есть, по?нашему, что, ежели учесть ветры, которые у нас по степу гуляють, совсем понятно. А кроме того, так что ж, что гунявят — тоже мне, нашли недостаток! После их нашествия, почитай, вся Франция в нос разговаривает. А почему, спрашивается? Ассимиляция! Слово есть такое умное. Неделю учил, — во всю прыть развлекался Сережа.
— Я знаю, — понимающе кивнул я, принимая на себя всю мощь Серегиного речевого водопада.
— Да что там Франция! — продолжал изгаляться мой друг. — У нас вон недавно нарыли: оказывается, кореш?то наш, Ричард, — такой же Плантагенет, как я — король Лир. — Он огляделся по сторонам, встал, подошел к двери, поглядел, не подслушивает ли нас кто?нибудь, и произнес заговорщицким шепотом: — Он — сын нашего князя Василько. Только это, конечно, между нами. Дику об этом говорить не стоит, а то он совсем диким станет. Ты что, мне не веришь?! — мучительно пытаясь сохранить серьезный вид, продолжал свои излияния Лис. — Это ж научный факт. У нас даже по TV это крутили. Видеокассета с тех времен сохранилась. Скрытой камерой, понятное дело, снимали.
Мой друг сделал многозначительную паузу, осанился, расправил плечи и подкрепил свою тираду в честь национальной гордости малороссов многозначительным поднятием правой брови и прищуром левого глаза. Видимо, он бы и сам был рад прекратить перечисление всего того, чем богаты исторические поля его Родины, но словесный водоворот тащил его все глубже.
— Да что там Европа! Вот смотри. Все эти восточные рукомашества и дрыгоножества — это что? Правильно! Ухудшенный вариант нашего гопака. Дальше. Будда — тот тоже наш. Что, не веришь? Поезжай ко мне на родину, сам посмотри. Там даже город такой есть — Буды… Да что я рассказываю! Всего не перечесть. В общем, куда ни кинь, как ни тужься, все равно выходит: боевой хохляндский мамонт — предок всего мирового братства слонов. Я вот как?то в мать?отец городов русских — Киев — ездил, даже скелет этого мамонта в музее видел. Там мне один тамошний кореш все и рассказал. Правда, говорил, что мясо евойное доисторические предки клятых москалей съели.
— Лис, Господи праведный, что ты несешь?!
— Та отож! Ерунду несу. Капитан. Зато как складно! — отмахнулся Сережа. — А кроме того, ты вот на человека хоть стал похож, а не на сфинкса египетского, который от сушняка так закаменел, что у него аж песок из ушей сыплется. Сходи домой. Капитан, отдохни, расслабься. Как говорит народная мудрость: работа — не деньги, кончиться не может. А кроме того, утро вечера мудренее.
* * *
Лифт с ревом разъяренного дракона рухнул в наше подземелье. Пасть его угрожающе открылась, и из нее выскочил мой старый знакомец Ивар Салюнис из отдела ликвидации, подвижный, словно шарик ртути. На него был напялен тяжеленный доспех, носивший в недрах Института название «бронепоезд». Злые языки поговаривали, что, не таскай он эту неподъемную веригу, его просто ни минуты нельзя было бы удержать на месте.