— Представление окончено, — решил Даласси, пробираясь к лестнице.
Эйно мы встретили во дворе.
— Они мне очень не понравились, — сказал он. — Пришли, получили и ушли… странно. Самое странное то, что пришли они со стороны лиманов, а ушли — в лес. Барон, — повернулся он к вышедшему из башни Визелю, — я видел, как утром слуга нес свежую рыбину. Он выловил ее с берега?
— Нет, у нас есть небольшая лодчонка. Вы хотите отправиться на рыбалку?
— Мне нынче не до рыбалки. Мне нужна длинная веревка и грузило. Найдете?
— Сейчас прикажу… но для чего?
— Я должен промерить глубины у берега. Мат, мы пойдем вместе с тобой. На всякий случай возьми длинностволку и еще карабин.
Большой штуцер я реквизировал у Бэрда. Услышав, что мы собираемся выйти в море, он сочувственно засопел и выдал мне маленькую фляжку — оказывается, ему уже удалось наладить взаимоотношения с управляющим, и тот охотно поставлял наемникам выпивку.
— Дрянь, конечно, редкая, — сказал он про содержимое фляжки, — но согреться поможет. Непонятно, из чего они это делают? По вкусу так из опилок… дерьмовая страна.
Бэрд сидел возле большого очага, время от времени поворачивая вертел с надетым на него гусем.
— Два золотых, представляешь? — пожаловался он. — Скряги, накажи их небо. Если мы просидим тут месяц, князю придется увеличить плату. Ты ему скажи, не забудь уж — а то мы тут разоримся.
— Погоди, — опешил я, — а вас что, не кормят?
— Да кормить-то кормят, — сморщился Бэрд, — но на таком холоде их пайкой не согреешься, нет уж. Приходится за свои покупать, а цены эта сволочь дерет такие, что глаза на лоб лезут.
— Это еще, в сущности, не холодно, — усмехнулся я. — У меня дома морозы бывают — да… ну ладно, пошел я, хозяин ждет.
Эйно уже проявлял нетерпение. Возле него мялся с ноги на ногу слуга в меховом кожухе, державший в руках весла.
— Идем, — князь зябко передернул плечами и подтолкнул парня в спину, — скажи ему, что мы готовы. Куда идти?
Я перевел.
— Есть выход к морю, — ответил слуга, указывая рукой куда-то за птичник.
Мы пересекли двор и подошли к небольшой будке, пристроенной прямо к каменной стене крепости. Слуга снял с пояса здоровенный ключ, всунул его в лоснящийся от масла замок и распахнул тяжелую дубовую дверь. Резко завоняло рыбой. В будке оказались сети, сачки и прочее рыболовное снаряжение. Пригнувшись, парень завозился в темноте. Щелчок — и мы увидели неяркий свет.
— Там заросли, — объяснил слуга, — снаружи эту дверь не найти.
— Будь уверен, найдут, — помрачнел Эйно и шагнул к тесному лазу.
От моря нас отделяли два десятка локтей. Прыгая по скользким камням, мы подтащили к воде обнаруженную в кустах лодчонку, и Эйно столкнул ее в пенную волну.
— Запрыгивай, — скомандовал он.
Замочил я одну только правую ногу, да и то чуть-чуть: мои сапоги были проклеены на совесть. Сев на весла, я подождал, пока в лодке окажется Эйно, и начал грести.
— Парень, — вдруг заговорил князь, когда мы удалились от берега на сотню локтей, — слушай меня внимательно. Тебе многому придется научиться. Я кое-что расскажу тебе, и еще — дам все необходимые книги. Но я могу и не успеть объяснить тебе все, что должен, и тогда твоим учителем станет Иллари. Ты должен будешь делать все, что он тебе скажет, понял?
— Вы можете не успеть? — поразился я. — Что вы имеете в виду?
— Я умираю. Не переживай, умирать я буду еще долго. Может быть, даже год… мне нельзя было плыть сюда — лихорадка ю-ю не лечится, но постоянное пребывание в теплом климате растягивает процесс на годы, иногда даже на десятилетия. Но у меня, — он опять поежился, — выхода не было. Ты пока еще не понимаешь, насколько важно то, что мы с тобой делаем. Этот Череп… будь он проклят, лучше б его не было вовсе — так вот, он может стать товаром. И станет, но чрезвычайно важно, кто будет продавцом, а кто — покупателем.
— Не понимаю, — признался я. — Совершенно… вы хотите его кому-то перепродать?
— Да, разорви меня демоны. Но это должен сделать я, а не они, ты понимаешь?
— Вы говорите о кхуманах?
— Именно. У меня нет никаких свидетельств, только догадки. Святые и грешники! Хорошо бы мне ошибиться! Так вот… ты станешь посредником. Но если с Черепом все будет в порядке, то мы и сами сможем заключить свою сделку и получить свою цену.
Посредником? О чем-то таком говорила Ута, когда, напуганная штормом, впервые оказалась в моей постели. Я нахмурился, пытаясь найти смысл в странных словах князя, но он, поглядев на удаляющийся берег, вдруг приказал остановиться.
— Ну-ка, посмотрим, — вытащив припасенную веревку с глиняным грузилом, на которой через равные промежутки были завязаны узлы, он опустил свой самодельный лот в воду. — О, здесь, кажется, хорошо… давай греби мористее.
Я вновь налег на весла. От меня едва не валил пар, согрелась даже моя промокшая нога, сперва отчаянно мучившая меня.
Эйно почти час гонял меня по акватории большой бухты, то и дело останавливаясь и снова бросая в воду лот. Глубины оказались вполне приличными — я не знал, какова осадка «Бринлеефа», но судя по довольному выражению лица князя, мели ему тут не грозили.
Глубины оказались вполне приличными — я не знал, какова осадка «Бринлеефа», но судя по довольному выражению лица князя, мели ему тут не грозили.
— Домой, — приказал он наконец, — пора и согреться.