— Они идут! — зашипел я и бросился из башенки прочь.
Эйно правильно истолковал мою поспешность: едва увидев меня бегущим по галерее, он взмахнул рукой и пронзительно свистнул. Каждый из наемников уже знал свое место: человек пятнадцать бросились на стены, остальные заняли места возле внутреннего укрепления и в наблюдательной конуре боковой башни. Сделав мне знак следовать за ним, Эйно пулей метнулся наверх.
Взбежав по лестнице, я, не переводя дыхания, подскочил к амбразуре.
Отсюда, с самого верха, мне был отлично виден и лес, в котором копошились десятки человеческих фигур, и те несколько отчаянных, что уже добежали до стен и теперь прилаживали свои лестницы.
— Вы знаете, в лесу, кажется, пушка, — сообщил я.
Эйно вытащил из чехла могучий морской бинокль и осторожно приблизился к амбразуре. В этот момент во двор упала горящая стрела. Тотчас же из башни выбежал слуга, натянувший на себя чей-то древний панцирь, и принялся отважно топтать ее ногами. Вслед за стрелой последовали еще несколько ее сестричек. Тогда к слуге присоединились повара с ведрами в руках. Их суета позабавила меня: они носились по двору, как растревоженные куры, потерявшие своего петуха.
Князь вернул бинокль на место и встал к «перечнице», чтобы развернуть ее прицел, чем-то напоминавший тот, что я видел на носовых пушках «Бринлеефа».
— Мат, у тебя острые глаза, — отрывисто сказал он. — Возьми штуцер и попробуй снять этих лучников — они там, на опушке, в кустах. Ты разглядишь их.
— Шейл, — позвал я находившегося рядом с нами солдата, — давай, поможешь.
Тот послушно кивнул и опустился на колено рядом со мной. Лучников я увидел сразу же — они действительно сидели в кустах и наилучшим образом демаскировали себя в момент выстрела, высоко вздымая свой лук с наложенной на тетиву стрелой, от которой тянулась струйка дыма.
— Давай! — сказал я, и мы выстрелили почти одновременно.
До меня донесся далекий крик. Быстро поднеся к глазам свой бинокль, я увидел, что один из стрелков, наполовину вывалившись из зарослей, стоит на коленях, прижимая руки к залитому кровью животу, а другой лежит уже мертвый. Еще четверо напряженно вертели головами, не понимая, откуда по ним стреляют.
— Я левого, — решил я.
Шейл кивнул и поднял тяжелую винтовку. Еще двое! Мы расстреливали их, как на охоте; и буквально сразу же после наших выстрелов загремели карабины на стенах. Я глянул вниз — солдаты, безрассудно высунувшись в промежутки меж зубцов на стене, в упор убивали штурмующих. Отчаянно крича, те срывались на мокрый уже от крови мост, валилсь в воду, кто-то побежал обратно к лесу, но тотчас же зарылся носом в дерн, сраженный пулей кого-то из наемников. Бахнуло несколько мушкетных выстрелов, но они никого не задели: умирая под шквалом огня, монахи стреляли наобум.
Эйно выжидал.
— Там действительно пушка, — сказал он, когда стрельба на стене утихла. — И я попытаюсь ее достать… но для этого они должны выдвинуться чуть вперед, чтобы мне было лучше видно.
— Первая волна, кажется, отошла, — заметил Шейл, отвинчивая пробку своей фляги. — А лучники уже на небесах. Интересно, что они намеревались здесь поджечь?
— Думали, что по двору раскидана солома, — усмехнулся Эйно, продолжая глядеть в прицел. — Н-да-а… теперь они убедились в том, что мы не спим. И еще в том, что таскать на себе железяки — пустое дело. Мушкетную пулю, да на большой дистанции, крепкий панцирь еще удержит, но карабинную — никогда, разве на излете. Знать бы, сколько их там всего?
— Немного, наверное, — предположил я, рассматривая лес.
Эйно сплюнул на пол и достал свою трубку с длинным тонким мундштуком.
— Мы, конечно, могли бы сделать вылазку, — задумчиво произнес он, — но она нам тактически невыгодна.
— Совершенно верно, хозяин, — отозвался Шейл.
— Совершенно верно, хозяин, — отозвался Шейл. — Если мы их перепугаем, они уйдут и вернутся сюда с гораздо большими силами, а нам нужно продержаться, вымотав их как можно сильнее.
— Тебя хорошо учили в корпусе, — согласился Эйно. — Да, нам нужно продержаться около трех суток — может быть, больше, может быть, меньше. Плохо, конечно, что у них пушка, но она, как я смог заметить, небольшая, а ворота крепкие, таким ядром их не возьмешь, тут нужно серьезное орудие и серьезный заряд пороха. Или же конический снаряд с большой начальной скоростью. Ворота окованы сталью в несколько слоев, общая толщина там чуть не в полтора пальца — если бы я хотел разнести их с гарантией, я взял бы снаряд с каленым сердечником, а до таких они еще точно не додумались, где им, за молитвами, о таких вещах думать…
Меня вдруг посетила мысль, от которой я захохотал, как деревенский увалень, увидевший на ярмарке клоуна.
— После знакомства с нашей «перечницей» этим ублюдкам придется долго лечить не только свои тела, но и души…
Эйно посмотрел на меня с искренним недоумением, но потом до него все же дошло, и он улыбнулся:
— Да, наша скорострельность — я имею в виду хотя бы карабины — явно произвела на них впечатление. Боюсь, они решили, что здесь засела целая армия.
Во дворе раздались оживленные возгласы — выглянув в бойницу, я увидел, как повара тащат из кухни здоровенный котел каши. Шейл, так же заметивший это, озабоченно завертел головой.