— А потом опять к монастырю, но уже с артиллерией? — мрачно поинтересовался Иллари.
— Ты, как всегда, рассудителен, — усмехнулся Эйно. — Да. Завтракайте и отсыпайтесь. Возможно, вечером придется идти дальше.
Даласси коротко глянул на меня, подмигнул, — рука Эйно в толстой желтой перчатке хлопнула коня по холке, и два всадника вскоре исчезли среди густой зелени леса.
Я посмотрел на Иллари, ожидая указаний, но он, по-видимому, считал, что я в них не нуждаюсь. Кажется, все его помыслы были заняты едой: спешившись, он принялся командовать разгрузкой котла и припасов. Оказавшись в качестве офицера, не имеющего сферы ответственности, я здраво рассудил, что рубить дрова мне не с руки, а потому наконец-то спешился, с наслаждением размял спину и, стреножив свою покорную конягу, отправил ее пастись с остальными — к моему удивлению, бурая трава пришлась лошадям вполне по нраву.
Прежде чем расстаться с лошадью, я снял с нее флягу вина и кожаный мешок с испеченными Джиксом пирогами. В пирогах была курятина и тушеная капуста. Я присел на черную от старости колоду, лежавшую неподалеку от заброшенного дома, по которому уже бродили любопытные, и принялся закусывать. Особо нажимать на пироги не следовало — меня ждала каша из общего котла, но ночь в пути разбудила во мне недюжинный аппетит, и я с трудом сдержался от того, чтобы не умять их все. Как это ни странно, но я совершенно не чувствовал себя усталым. Наоборот, ясное прохладное утро взбодрило меня, сон пропал напрочь, и я был готов продолжать наше путешествие. Мне хотелось приключений.
От нечего делать я прогулялся вдоль ручья, потом вернулся в наш импровизированный лагерь и принялся глазеть, как мой коллега господин Доул ворочает в котле огромной деревянной ложкой. Вокруг котла столпились голодные наемники. Утро подняло им настроение, кто-то привычно острил, кто-то смеялся, несколько человек уже успели немного приложиться к своим флягам и выглядели возбужденными. Впрочем, я знал, что назначенные в караул не пропустят никакую опасность: все слишком хорошо понимали, в каком месте мы находимся.
…Каша меня все же сморила. После завтрака я отловил свою лошадь, снял с нее притороченные позади седла одеяла, выбрал себе местечко посуше и уснул. Проснулся я от того, что весь лагерь неожиданно пришел в движение. Подскочив, я первым делом нащупал свои пистолеты, но они оказались излишни: вернулись Эйно и Даласси. Вокруг меня все быстро сматывали одеяла и крепили их на лошадей. Сделав то же самое, я с неудовольствием забрался в седло и подъехал к князю, который так и не слез со своего жеребца.
— Выспался? — приветливо спросил он.
— Вполне, — отозвался я. — У меня есть время умыться?
— Спишь крепко… — рассмеялся Эйно. — Иди умывайся. Мы выступаем — впереди город, в котором много интересного…
— Как прошли переговоры?
— Иди, иди, — протянув руку, князь легонько щелкнул меня по носу. — Вечером, глядишь, окажемся на постоялом дворе, там все и расскажем.
Пока на одну из вьючных лошадей грузили до блеска отдраенный кем-то котел, я подъехал к ручью, спешился и кое-как сполоснул его ледяной водой физиономию. Солнце стояло в зените, и было почти тепло. Вытерев лицо шелковым шарфом, я не стал застегивать свою увешанную карманами куртку — мне и так было хорошо.
В самом прекрасном настроении я глотнул вина и принялся ждать сигнала к отправлению.
Даласси повел отряд вдоль подошвы горы, огибая расположенный на ее склоне монастырь. Когда мы проезжали мимо, я хорошо рассмотрел его. Судя по виду, это была настоящая крепость, выстроенная не одно столетие назад. Сложенные из крупных замшелых блоков стены росли прямо из горы — штурмовать такое укрепление без артиллерии было делом малореальным.
«Интересно, от кого они защищались, эти древние монахи, что строили все это?» — подумал я.
История религии Рашеро была мне почти незнакома. Я слышал только, что к своей вере рашеры пришли очень давно, и вряд ли им приходилось защищать ее от кого-либо. Географическое положение страны было таково, что врагов у Рашеро практически не осталось: с юга страна выходила на бескрайние просторы Марибы, тысячи миль непролазных джунглей, населенных дикарями-кочевниками, не знающими даже огнестрельного оружия, а с западного направления находились миролюбивые тиманские государства, заботящиеся более о торговле, нежели о войне. Что находилось на востоке и на севере, я не знал. Север, по моим представлениям, был сплошной ледяной равниной, жить там не стал бы ни один разумный человек, а с востока, кажется, катил свои волны великий океан.
Пройдя под монастырем, мы неожиданно выбрались на дорогу. На ставшие привычными дороги Пеллии, мощеные гладким камнем, она походила не более, чем я на гайтанского драгуна: это была всего лишь неровная пыльная тропа, но и она обрадовала меня. Передвигаться по дороге все же лучше, чем бить зад на кочках.
К трем часам пополудни дорога вывела нас к городу. Назвать его настоящим городом я бы не решился — скорее, это был небольшой городишко с узкими грязноватыми улочками старого каменного центра и почти деревенскими кварталами по окраинам — кудахтали куры, вдоль дороги лениво тащились жирные свиньи, мальчишки гнали хворостинами коров.