В казанах оказалась рассыпчатая желтоватая каша, несколько сортов рыбы и тушеное мясо. Тут же находились маленькие серебряные мисочки с разнообразными, по большей части чудовищно острыми соусами и приправами: с третьей попытки я выбрал то, что было мне по вкусу, налил себе кисловатого, сильно пахнущего травами вина, и отрешился от всего сущего. А разговор тем временем перешел в другую плоскость.
— По всей видимости, кто-то все-таки добрался до легендарного храма Кипервеем, — негромко говорил Эйно. — Мы не хотели в это верить — ведь немногие верили в само существование храма, — но вдруг всплыли упоминания о Черепе Старого Дэрка.
— Хрустальный череп? — почесывая нос, так же тихо переспросил Каррик.
— Да, череп черного хрусталя, долго считавшийся легендой. Ты сам понимаешь, что может произойти, если он попадет в руки кхумана.
— Самому лучшему кхуману, даже магистру, потребуются годы… — осторожно перебил его рыботорговец.
— Да! Конечно, сегодняшний его хозяин и не подозревает о том ужасе, что скрыт под слоем черного хрусталя… но я приехал сюда, чтобы выяснить истину. Айек Гайтанский привез мне векселя — это самое лучшее доказательство того, что слухи, дошедшие до меня и до других братьев, являются, увы, чистой правдой. Некий коллекционер, страстно разыскивающий любые древности, хоть как-то связанные с Эпохой Слепцов, занял огромные деньги на приобретение набора старинных драгоценностей. А в качестве обеспечения сделки фигурировал Крест Аркара! Я узнал его по описанию в тексте долгового соглашения. Он фигурировал там как драгоценность и ничего более — но ошибиться было невозможно.
— Крест Аркара! — подался вперед Каррик. — Значит, все это правда! Значит, храм действительно существовал!
— Я, собственно, в этом и не сомневался. Я видел больше, чем ты…
— Да, да, я верю тебе, брат. И что же, ты считаешь, что сокровища везли через Шахрисар?
— Более того.
И что же, ты считаешь, что сокровища везли через Шахрисар?
— Более того. Они были проданы здесь, в Шаркуме. Я понимаю, что вряд ли смогу найти продавцов, как пока не могу найти и покупателя, — но я хочу знать об этой сделке все, что будет возможно. У меня есть два дня…
— Два дня будет достаточно. Но ты должен знать, что торговцы, занимающиеся таким товаром, не любят распространяться о своих покупателях. Часто они не стремятся даже знакомиться с ними. Сделка совершена — и стороны расходятся по своим делам.
— Но все же учти: покупатель не был шахрисарцем. Возможно, конечно, что от его имени действовал некий поверенный, и тогда мы тем более не сможем ничего узнать. Но все-таки наверняка в этом деле участвовали много людей, и цепочка посредников была очень длинной.
— Как ты считаешь — как выглядела эта коллекция? Ты уверен, что она была продана целиком, а не по частям?
— Почти уверен, Каррик. А выглядела она… ну, скорее всего это был набор старых, очень старых драгоценностей и безделушек. На любом ювелирном рынке такими вещами интересуются только старики-фанатики, собирающие древние свитки и ищущие удачного перерождения с помощью забытых всеми предков, но уж никак не кокетливые невесты…
— Я слышал о таких стариках, — закивал Каррик. — Значит, ты думаешь, покупатель был старик?
— Я думаю, как бы он не оказался богатым идиотом-северянином, ищущим связи с кхуманами, но не знающим, как на нее выйти. Этого я боюсь больше всего — потому что тот, кто ищет, тот рано или поздно найдет.
Рыботорговец нахмурился. Я наблюдал за ним самым краешком глаза, боясь привлечь к себе внимание, — он был озабочен и даже, пожалуй, немного напуган.
— И сколько у нас времени… всего? — спросил он у Эйно.
— Мне хочется надеяться, что времени достаточно. Может быть, пара лет… видишь ли, я отправился в путь только для того, чтобы подтвердить или опровергнуть проклятый слух. Тот, кто рассказал об этом, не мог назвать источник информации — это просто витало в воздухе: это был торговец-лавеллер, вернувшийся из Гайтании, где у него имеются обширные финансовые интересы. Он слышал только о займе, и ничего больше. Все остальное я додумал сам. И, увы, я оказался прав. Человек Айека, доставивший нам векселя, погиб раньше, чем успел передать главное. И еще: кто-то шел по его следу.
— Ты не знаешь, кто?
— Нам пришлось их убить. Дело было ночью, и сперва я вообще не понял, что происходит. Потом было поздно. Здесь, в Шаркуме, я хочу узнать все, что только смогу. А потом, возможно, к тебе придет Айек, и ты выполнишь все, что он скажет.
— Я знаю Айека, — коротко объявил рыботорговец.
— Я в курсе. Это я долго не был в Шахрисаре… теперь я — четыре к семи, и ты должен это знать.
— Я понял тебя, брат.
Разговор между Эйно и Карриком дал мне больше вопросов, чем ответов, лишь чуть-чуть приоткрыв занавес тайны, окружавший нашу экспедицию. Эйно гоняется за человеком, купившим раритеты из какого-то восточного храма, скорее всего давно заброшенного и считавшегося мифом. Тем не менее, кто-то сумел его найти и разграбить… что из этого следует, думал я, что же? В магию я, признаться, не верил. Старый Сайен привил мне мысль о том, что человек способен распоряжаться некоторыми невидимыми глазу силами, но не способен повелевать стихиями — то есть действовать так, как это описывалось в старых романах, повествующих о бессмертных колдунах и волшебниках.
И что же, рассуждал я, в загадочном Черепе Дэрка скрыты силы, помогающие колдуну достичь магической власти над людьми и разными мифическими помощниками, обитателями потустороннего мира? Нет, говорил я себе, здесь что-то не так. Эйно не похож на человека, способного поверить в эту дребедень, в дешевые вечерние страшилки для старых дев. Здесь что-то не так…
Как показало время, мои догадки были верны, — но узнал я об этом не сразу.