— Одежду сейчас принесут, — ответил Эйно, коротко кивнул Иллари. — Но не нужен ли вам врач?
— Нет, со мной все в порядке. Матросы, кажется, тоже целы. Вы не будете так милостивы разместить их в кубрике? Я виноват перед этими людьми..
— Разумеется… Мат, распорядись насчет обеда и присоединяйся к нам.
Я нырнул в камбуз и передал приказ засуетившемуся Джиксу. К тому моменту, когда я добрался до кают-компании, господин Атту уже успел переодеться в сухое и отогревался ромом, а Эйно отдавал какие-то распоряжения хмурящемуся Тило.
— Мы шли в Лауду, — начал Атту, когда Тило, выслушав капитана, удалился, — и мне, по совести говоря, и в голову не могло прийти, что мерзавец Миллой подкараулит нас в такой близости от столицы. Он здорово рисковал, подонок! И все же если бы не ваше появление, я был бы сейчас на дне морском, как и все остальные.
— Чем же вы так насолили этому пирату? — улыбнулся Эйно.
— Я живу в Бургасе не первый год. В последнее время мне удалось добиться некоторого влияния при дворе, и я поставил перед собой цель — очистить бургасские воды от таких, как он. Сделать это было трудно, так как большинство пиратских королей платили дань царским чиновникам. Поэтому я начал именно с покровителей. Путем интриг мне удалось отправить на плаху полдюжины самых рьяных, а также заручиться дружбой крупнейших негоциантов, которые страдали от пиратов так же, как и я. Под Миллоем — а он, знаете ли, был фигурой незаурядной, — начала тлеть палуба. Вот он и поклялся изловить меня в море. На суше я для него недоступен. Морское братство не слишком популярно на берегу.
— Почему же вы, зная об опасностях морского путешествия, не поехали по суше? — удивленно спросил Иллари.
Атту усмехнулся и налил себе новую порцию рома.
— Путь по суше — через перевалы — занял бы месяц. К тому же я должен был привести в столицу свои суда: я собирался в очередную торговую миссию. Теперь придется строить новые… это не значит, что я банкрот, но приятного, согласитесь, тоже немного. Я негоциант, мое дело — торговля, а не война. Вряд ли кого-либо способны обрадовать такие убытки.
— Но вы, хвала небесам, живы, — вставил Эйно. — А ваш враг пошел на корм рыбам.
— Но вы, хвала небесам, живы, — вставил Эйно. — А ваш враг пошел на корм рыбам. Хороший повод для того, чтобы поднять кубок!
В каюту вошли несколько матросов с подносами, возглавляемые самим Джиксом в желтом поварском колпаке и белых перчатках. Я увлеченно зашевелил носом: после боя и работы в лазарете и у меня прорезался совершенно зверский аппетит. Похоже, в этом я был не одинок. Едва Джикс закончил сервировку, Эйно сделал нетерпеливый приглашающий жест:
— Прошу, дорогой Атту. После всего пережитого вам просто необходимо подкрепить свои силы.
Господин Атту оказался весьма разговорчивым собеседником. Во время затянувшегося на два часа обеда он рассказал нам добрую половину своей удивительной истории. Он родился в семье богатого купца-лавеллера. Безоблачное детство закончилось рано: родители вместе со старшими братьями погибли в кораблекрушении, и ему, тогда еще мальчишке, пришлось выживать в одиночку. Компаньоны отца предъявили векселя на огромную сумму — распродав все, что только можно, Атту бежал на последней шхуне, которой командовал старый, преданный его семье моряк, в южную Пеллию. Там все пришлось начинать заново. Он служил учеником в крупном торговом доме, ездил по всей стране, потом сумел выгодно жениться. Вместе с женой к нему пришел достаток, но длилась идиллия недолго. Однажды его тесть без всяких объяснений показал ему на дверь: наведя справки, Атту узнал, что на его юную жену положил глаз какой-то родовитый аристократ, и тесть решил, что настало время сделать своей дочери куда более выгодную партию. Атту подался в столицу, за несколько лет разбогател, а потом попал по торговым делам в Бургас, где и осел. Незаурядный ум, жизненный опыт и откровенная дерзость помогли ему добиться прочного положения при дворе.
Эйно слушал спасенного с огромным интересом. Такая дружба не валялась на дороге: крепкие связи при дворе бургасского царя были бы полезны при любом развитии событий.
— А вы, если позволено мне будет узнать, направляетесь в Рашеро по делам торговли? — осведомился Атту, раскуривая длинную трубку с изогнутым янтарным мундштуком, которую он долго сушил неподалеку от печки. — Желаете предложить там какой-либо товар?
— Не совсем, — отозвался Эйно. — Я желаю кое-что прикупить.
— О, — удивился негоциант, — и что же может предложить Рашеро блистательной Пеллии? Старые свитки?
Эйно кашлянул и поглядел куда-то в сторону. По его задумчивому лицу было видно, что он размышляет о том, стоит ли довериться незнакомому человеку.
— Нечто вроде, — решился он. — Меня интересует некая реликвия, которая может находиться в руках у секты кхуманов. Есть у них там такое религиозное течение… Эта реликвия представляет собой огромную ценность, поэтому я и решился пересечь океан с командой друзей и единомышленников.
— Вы мало похожи на искателя сокровищ, — произнес Атту каким-то новым, незнакомым для нас голосом. — Еще меньше вы похожи на скучающего авантюриста… да! Мне кажется, я мог бы вам помочь, отдав таким образом малую толику своего долга.