— Вот что такое молодость, — в спину мне проговорил князь. — А я вот уже никогда не научусь спать верхами…
Глава 7
Впереди что-то произошло — авангард застопорился, заржали лошади, и я, мгновенно очнувшись от мутной предутренней дремы, стиснул послушную кобылку коленями, посылая ее в темноту.
— В двух милях от нас огненное зарево, — услышал я голос отправленного в дозор офицера. — На лесной пожар не похоже.
— Что за пожар в такой сырости, — сипло заворчал Эйно. — Может, монастырь какой горит?
— Если мы не сбились с пути, то ближайший монастырь остался правее, — ответил Даласси. — Возможно, это какая-то деревня. Обогнем ее — кажется, этот лес тянется еще с полмили?
— На опушке возьмем левее, — решил Эйно.
— Разрешите мне выдвинуться вперед, — попросил я. — Надоело плестись…
Эйно нахмурился — очевидно, ему вспомнилась история с моим похищением в передовом дозоре.
— Ладно, — согласился он. — Нуарон, не теряйте господина доктора из виду. Можете выдвигаться… да проверь оружие, оболтус!
«Вот не хватало мне отцовской заботы, — подумал я, все же проверяя, взведен ли карабин в правой седельной кобуре. — И так я для всех мальчишка…»
Нуарон шлепнул стеком своего черного жеребца, и мы двинулись сквозь редкий влажный лес. Под копытами похрустывали опавшие ветки. После двух дней пути через сплошной сосняк мы спустились в огромную, полную сырости долину. Спать здесь лучше было у костра, в противном случае за несколько часов одежда, казалось, промокала насквозь и тело начинал бить озноб. Эйно стало заметно хуже. Я и раньше замечал в нем признаки неизвестной мне болезни: стоило князю оказаться в холоде Рашеро, как он начал бледнеть и часто прикладываться к плоской бутыли, из которой резко пахло каким-то настоем. Предложить свою помощь я не решился — я и понятия не имел о том, что такое ю-ю, но слова о том, что его уже похоронили, несмотря на всю их иронию, меня потрясли. С того дня я стал внимательно присматриваться к своему господину, с ужасом ожидая примет скорой смерти. Правда, пока что с ним все было в порядке и сам он не проявлял признаков беспокойства.
— Здесь бревно! — вдруг крикнул ехавший впереди Нуарон. — Осторожнее!
Утренняя луна была скрыта плотными тучами, но мои глаза давно уже научились видеть во мраке, и я вовремя поднял лошадку, чтобы перескочить через поваленный ствол древнего дерева, перегородивший нам дорогу. Мы пересекли небольшой топкий ручей и минутой позже выехали на опушку леса, густо заросшую кустарником. Впереди маячили тени двух всадников.
— Там горит какое-то селение, — услышал я знакомый голос Бэрда. — Мы объехали его стороной и вернулись сюда. Кто это с тобой, Нуарон? Мат, ты, что ли?
— Не спится, — ответил я, подъезжая к своему приятелю. — Князь решил обойти деревню левее. А чего это она загорелась в такую мокроту?
— Ее подожгли, — мрачно произнес спутник Бэрда. — Как бы не монахи…
— Монахи?!
— Мерзавцы в балахонах, на головах какие-то ведра с цепочками… в бинокль их хорошо было видно.
Народ вопит, на колени валится, а они их бичами и факелы бросают.
— Дождемся наших, — решил я, — и обойдем их правым флангом. Заодно поглядим на огонек…
Над темной линией горизонта разливалось оранжевое свечение. Поднеся к глазам бинокль, я попытался рассмотреть, что там горит, но ничего толком не понял — очевидно, деревушка находилась в какой-то лощине.
Сзади раздалось негромкое ржание, и моя лошадь нервно задергала ушами. Из мрака выползли фигуры Эйно и Даласси, ехавших в голове отряда. Лоттвиц достал свой бинокль и некоторое время разглядывал горизонт. Увидев, очевидно, не больше, чем я, он устало махнул рукой и скомандовал:
— Берем левее! Дозору не теряться.
— Мы пройдем справа, — сказал я.
— Только не высовываться…
Не дожидаясь, пока из леса выберется растянувшийся арьергард, мы ударили лошадей и поскакали в степь. Оглянувшись, я увидел, как цепочка всадников, еле различимая в сыром мраке, двигается вдоль черной стены леса.
Зарево стало ярче. Мы отъехали от леса на полмили и остановились возле пары могучих валунов, очевидно, вывернутых из земли руками местных богов. Взобравшись на один из них, я снова воспользовался биноклем. Теперь я уже видел почти все происходящее. Бэрд оказался прав: передо мной горела небольшая деревня. Между полыхающих бревенчатых хижин метались обезумевшие от ужаса люди и животные. Я глянул правее, туда, где на окраине села виднелись фигурки нескольких всадников. Да, они походили на монахов: плотные свободные одеяния с широкими рукавами, на головах и впрямь «ведра», в отблесках недалекого пламени посверкивали какие-то украшения, прикрепленные к ним. В руках монахи держали факелы.
Деревня была обречена. Несколько крестьян гнали в сторону от пожарища стадо тощих коров, женщины спасали птицу и визжащих в панике свиней, которые упорно не желали слушаться своих хозяев.
К группке монахов приблизились еще несколько, вывернувших из-за полыхающей мельницы. Один из них заговорил, яростно размахивая руками и указывая на темное небо. Тогда один из державших факелы кивнул головой, отчего цилиндрический головной убор заискрился металлическим блеском многочисленных цепочек, и указал куда-то в сторону. Двое всадников пришпорили лошадей и двинулись прочь от пожарища. Выехав из лощины, они медленно повернули и поехали почти прямо в нашу сторону.