На поляну вылетел целый отряд, состоящий из восьми всадников, в которых, как мне показалось, вполне угадывались хозяева ночных дорог. Горожанин с голыми икрами — как странно, я смотрел на покрывавший их жесткий волос и вспоминал о недавно съеденном морском еже, — торжествующе осклабился и небрежно засунул пакет в седельный карман своей лошади.
— На этот раз сделка отменяется, дорогой князь. Вы немного погорячились, но я все же готов простить вам этот невольный грех. При условии, что вы…
Эйно выстрелил, не вынимая пистолет из кобуры, и в эту секунду я, уже вздымая ствол своего штуцера, понял, до какой степени он доверяет нам, своим присным. Мы должны были открывать огонь по «страже» (так было сказано в письме) после его первого выстрела. Он стрелял вниз, абсолютно уверенный в том, что мы с Утой вовремя прибыли на место и успели занять свою позицию.
Целиться мне, в сущности, не было ни малейшей необходимости — наемники столпились прямо перед моим носом, и первый же мой выстрел вывернул из седла рослого загорелого бородача, сидевшего на крупном вороном жеребце. Следом загрохотал штуцер Уты. Раз, два… они бросились врассыпную, я сбил — правда, лишь ранив, еще одного, и вдруг с ужасом услышал, как гремят выстрелы другого, третьего стрелка, находящегося где-то прямо надо мной! Он снес голову моему раненому, пробил грудь еще одного, и вот уже вся восьмерка покоится на грязно-желтом песке, заливая его густой темной кровью, — мечутся, обезумев от ужаса, кони, а спешившийся Эйно тянет из седла пестрого горожанина в длинноносых туфлях. Я выпрямился, задрал голову вверх — но не обнаружил там ничего, кроме камней и пробивающихся сквозь щелки растений. На другом конце поляны сверкнули глаза Уты, которая, затаясь, также искала нашего неведомого союзника.
Тем временем Эйно подтащил своего конфидента к краю обрыва, вытащил из его кармана нечто вроде мошны с серебряными шнурками и неожиданно столкнул его вниз. Я услышал сдавленный крик: мужчина свалился на песок, резво поднялся на ноги и что-то завопил, угрожая небу сжатыми кулаками.
— Накасус, вылезайте! — рявкнул Эйно. — Ута, Маттер! Нам нужно убираться отсюда.
Накасус?! В ту же секунду я понял, кто стрелял сверху. Конечно, это был великий мастер, оказавшийся в Гюзаре так же случайно, как и мы с Эйно. И на меня напал беспричинный, нелепый смех — я хохотал, спускаясь вниз, и продолжал ржать даже тогда, когда оказался возле тяжело дышавшего Эйно…
— Что с тобой, парень? — князь сильно хлопнул меня по плечу. — Разволновался? Все кончено — на сегодняшний день, по крайней мере…
Со скалы спустился почтенный актер. В руке он держал такое же точно ружье, что и у нас с Утой. Сдержанно поздоровавшись с нами, он повернулся к Эйно.
— Эти мерзавцы не представляют для нас никакой опасности, — ответил тот, угадав вопрос Накасуса. — Я боялся, что он наймет профессиональных телохранителей, но скупость, говорят, не только постыдна, но и опасна. Он позвал обычных бандюг. Когда их найдут — а это вряд ли произойдет сегодня, — власти в очередной раз решат, что банды не поделили награбленное. Но нам нужно уходить, причем немедленно! Честно говоря, я все-таки надеялся, что эта гадина не решится убивать меня. Раз он пошел этим путем, опасность действительно велика. Вы будете выбираться в одиночку, дорогой друг, — с дочерью вам будет гораздо сложнее покинуть остров, а вы должны сделать это сегодня же.
— Но я… — дрогнули губы актера.
— Нет, нет, — Эйно не дал ему раскрыть рта, — не спорьте. Я говорил вам, что совершенно незачем тащить ее за собой, и если бы не ваш страх оставить девушку в труппе одну… но, ладно, я всегда понимал вас. Я забираю Теллу немедленно, и до заката мы уже будем в море. Денег вам хватит?
Накасус кивнул.
— Тогда — в седло! Мы должны поспешить: лошади разбежались, но к вечеру эта сволочь точно доберется до города, и нам уже будет не до шуток.
Эйно не без труда поймал свою лошадь, не успевшую — или не пожелавшую — удирать с холма, взгромоздился в седло и нетерпеливым жестом распечатал пакет, который он буквально вырвал у своего противника. Мы с Утой тем временем вывели из овражка своих коней. Я поискал глазами Накасуса, но он исчез так же незаметно, как и появился.
— Скорее!
Лоттвиц спрятал бумаги на груди и что было сил пнул свою конягу.
Вскоре мы были уже в Гюзаре. Безошибочно ориентируясь в лабиринте желтых улиц, князь вывел нас к гостинице, в которой остановились Накасус с дочерью. Мы ждали его в седле: пять минут спустя он появился, держа за руку удивленную и немного испуганную Теллу.
— Маттер, возьми ее к себе, — отрывисто приказал Эйно. — За мной!
Я помог девушке взобраться на круп моего коня, и мы помчались куда-то в сторону восточной оконечности острова.
— Что происходит? — спросила она, прижимаясь ко мне. — Маттер, ты слышишь?.. Князь сказал, что он забирает меня с собой, мы плывем в Альдоваар… что с отцом? Что с моим отцом?
— Все в порядке, — ответил я, не оборачиваясь. — Отец будет выбираться отсюда сам. Эйно… кое-что не поделил с местными бандитами.
— И отец был с ним? Скажи мне — он был с ним?