— И если это действительно пираты, то они точно приняли нас за большого и жирного «пузана», — скривился Эйно. — Что будем делать?
— Одна каракка уже горит, — продолжал Тило, не прекращая наблюдения, — и на нее, по-моему, уже лезут. Это пираты, явно. Говорил же я тебе, давай обойдем эти острова!
— Жиро, брамселя долой! — заорал Эйно в переговорную трубу. — Всем наверх, орудийная прислуга по местам! Я спущусь в машину, — сказал он Иллари. — Спрошу, что там у них. Приготовься расчехлить барбеты. Кажется, нам придется «почесаться» с целой эскадрой.
На корабле началась суета. Два десятка матросов принялись карабкаться по вантам, чтобы убрать верхние паруса, на орудийной палубе забегали канониры; я слышал отрывистые команды боцманов, глухой лязг и скрип блоков и топот десятков ног, обутых в тяжелые морские сапоги. «Бринлееф» ожил и начал готовиться к бою.
— Идут к нам, — медленно, словно в задумчивости, проговорил Жиро и выпрямился.
Впрочем, это я видел и без дальномера, на такой дистанции уже вполне хватало моего бинокля. Далекие крохотные силуэты четырех кораблей выстроились в ряд и на всех парусах устремились вперед, стремясь перехватить «Брин». Где-то на горизонте маячили мачты еще нескольких судов, над двумя из которых ветер загибал к морю черные хвостики дыма. «Купцы» горели. Меня это немного удивило: какой смысл зажигать корабли, которые ты собираешься ограбить? Ведь вместе с кораблем сгорит и его груз, составляющий твою добычу!
Иллари приказал убрать и марсели.
Где-то на горизонте маячили мачты еще нескольких судов, над двумя из которых ветер загибал к морю черные хвостики дыма. «Купцы» горели. Меня это немного удивило: какой смысл зажигать корабли, которые ты собираешься ограбить? Ведь вместе с кораблем сгорит и его груз, составляющий твою добычу!
Иллари приказал убрать и марсели. Было ясно, что бой придется вести на машине: она обеспечивала кораблю значительно большую свободу маневра, нежели паруса, и к тому же, как я уже знал, могла разогнать его почти до пятнадцати узлов. Под парусами такая скорость была недостижима даже для легкокрылой бригантины, не говоря уже о неповоротливых фрегатах.
Снизу появился Эйно.
— Машина почти готова, они просят еще десять-пятнадцать минут. Это время у нас, кажется, есть… — он заглянул в дальномер. — Да, есть. Расчехлить барбеты, заряды наверх, прислуга главного калибра — по местам! Раздраить кранцы первой подачи!
— Может, лучше уйти? — тревожно спросил Иллари.
— Уйти мы уже не успеем, — ответил Эйно. — Машина все еще не готова дать полный ход, а этот пеллийский барк чешет как на королевских гонках. Он достанет нас через час…
— Скажи лучше, что тебе не терпится опробовать в бою своих «носорогов», — скривился Иллари.
Эйно ответил ему веселой белозубой улыбкой. Сняв со станка драгоценный дальномер, он плюнул за борт и приказал:
— Все в рубку. Курса не менять.
Мы спустились в рубку рулевого. Иллари и Тило принялись вращать большие металлические колеса, торчащие из ее толстых стен, и вскоре широкие смотровые окна превратились в узкие щели: колеса управляли наружными броневыми щитами, защищавшими рубку от осколков. Эйно с нами не было. Приникнув к одной из щелей, я увидел, как на палубе матросы спешно расшнуровывают брезент, закрывавший те самые, до сих пор неведомые мне приземистые сооружения. Вот они потянули за край толстой многослойной ткани, и я увидел нечто довольно странное. На палубе, опираясь на блестящее металлическое кольцо, стоял усеянный заклепками броневой цилиндр высотой в мой рост. Машина зачихала чаще, чем обычно: не веря своим глазам, я понял, что цилиндр поворачивается по часовой стрелке, и внутри него что-то происходит. Неожиданно в броне раздвинулась вертикальная прорезь, через которую на правый борт неторопливо выползли две огромные, длинноствольные пушки! В этот миг до меня дошло, о каких сюрпризах говорил Эйно.
— Что это такое? — как завороженный, прошептал я.
— Это изобретение князя Кошхара, — ответил мне Иллари. — Старик додумался расположить самые тяжелые пушки корабля во вращающихся броневых барбетах. Точнее говоря, барбет вращается на небольшие углы, но пушки внутри него скользят по стальным рельсам, как тележки в шахтах — видел? Перед выстрелом пушки опускаются для зарядки, а потом опять поднимаются вверх. Кошхар придумал все это давно, но осуществить смог только тогда, когда появились мощные паровики. Вся эта штуковина, она знаешь сколько весит? Ее и пятьдесят человек не повернут, какие редукторы ни ставь.
Да, эти пушки были огромны. Наверное, они смогли бы достать противника и за горизонтом…
Над краем цилиндра появилась голова Эйно. Он что-то сказал, потом исчез снова. Иллари приложился к переговорной трубе:
— По-моему, ты уже можешь стрелять. До них осталось мили четыре, не больше.
— Сейчас начнут стрелять они, — загудел в ответ Эйно. — Пускай… где ты видел, чтобы у пиратов были хорошие канониры?
— Ты боишься начинать первым?
— Я не думаю, что главный евнух бургасского сатрапа станет жаловаться, что я потопил его пиратов, но я не желаю оказываться в состоянии нападавшей стороны.
— Пускай… где ты видел, чтобы у пиратов были хорошие канониры?
— Ты боишься начинать первым?