— Адмирал приказал нам следовать за ним на незначительном удалении, — сказал Исса, слушая поток тире и точек. — Приступаем. Господин каперанг, пожалуйста, приглядывайте за мной. Если я начну… ну… что-то вытворять… странное… берите управление.
— Слушаюсь, гардемарин. — Геловани приложил два пальца к виску.
— Прошу прощения, — сказал Исса.
— Дядя шутит. Ты, главное, спокойнее.
— Так точно. Я… попробую. Пойдем медленно…
Они развернулись «на пятке» и теперь летели хвостом вперед, тормозя всей мощностью мотора, Геловани чувствовал легкое давление на спину и затылок, а потом нос корабля задрался высоко, гравитационный вектор поменялся: теперь экипаж лежал на спинах, задрав ноги, корабль лез вверх: все как в самолете. Это было здорово продумано.
Стрелка альтиметра бодро крутилась: триста километров, четыреста, пятьсот… Скоро начнутся магнитные пояса, в которых летать с визиблом мальчишки почему-то боятся — но никогда не говорят почему.
Шестьсот… семьсот… восемьсот…
Исса сидел неподвижно, как маленький японский божок. Дочка Геловани когда-то собирала всякие нэцкэ — нефритовые, яшмовые, самшитовые, костяные фигурки богов и неотличимых от них демонов. Это было так давно.
Тысяча сто… полторы… две…
— Прямо по курсу, — совсем мертвым голосом сказал Исса. Потом простонал и сглотнул мучительно. — Разрешите… снять…
— Разрешаю, — сразу сказал Геловани.
Исса двумя руками стремительно сдернул с себя шлем — как будто оторвал голову. Лицо его было голубоватым, глаза метались. Коротко посмотрел на Геловани и перевел взгляд вперед.
Не стоит спрашивать, подумал Геловани. Они никогда не рассказывают. Даже когда возвращаются седыми.
А впереди вдруг возник крохотный серпик — и продолжал увеличиваться.
Затормозили резко — когда небесное тело отчетливо раздвоилось в оптическом дальномере, то есть перешло из категории «неопределенно далеко» в категорию «до пятидесяти километров». Это был диск — судя все по тому же дальномеру, шести километров в диаметре. Когда подошли чуть ближе, стали видны концентрические окружности, темные и светлые, окружающие совершенно черное «яблочко».
— Мишень, — недоуменно сказал Исса.
Похоже, подумал Геловани.
— Где адмирал? — спросил он.
— Вон там, — показал Исса рукой вперед и немного влево. — Километрах в семи.
— Хорошо. Облетаем эту штуку.
— На какой дистанции?
Геловани помедлил.
— На минимальной. И со скоростью пешехода.
— Ух ты!..
— Подойди к нему метров на сто.
— Понял, господин каперанг!
Если нас захотят долбануть, подумал Геловани, то долбанут на любой дистанции.
— Понял, господин каперанг!
Если нас захотят долбануть, подумал Геловани, то долбанут на любой дистанции. Такая махина…
В бинокль было видно, что границы между полосами не слишком ровные, ломаные, извилистые, местами размытые. Сама же поверхность была не бугристой, как у всех имперских кораблей, а гладкой, почти полированной — судя по солнечному блику. Солнце отражалось в полосатом боку, как в идеально сферическом, но слегка затуманенном зеркале.
— Что-то это мне напоминает, — сказал Исса.
— Напоминает… — пробормотал Геловани. — Это напоминает…
По мере приближения к краю неизвестного тела полосы делались уже, светлее, теряя контраст, но набирая цвет. Вот почти красная, вот желтая, вот голубовато-серая…
— Ну конечно, — сказал Геловани. — Слоистая структура. Мы в детстве делали ножи с наборными рукоятками — цветной пластик… Ну-ка, сдай ещё поближе. И зависни под краем.
Последняя полоса была темно-серой, почти черной, и очень узкой. Край диска был не слишком ровным, со щербинками и выступами. Геловани крутил колесико, наводя бинокль на резкость. Проскочил… обратно… так.
Он смотрел, то ли не в силах понять, то ли просто не веря в то, что видел. Потому что больше всего картина напоминала высокий подмытый берег реки, вид снизу: комья земли, камни, оголенные корни деревьев…
— Вверх, — сказал он. — И ещё ближе.
Исса опустил кораблику нос — и чтобы обзор был получше, и чтобы, наверное, в случае чего побыстрее нырнуть под край, — и стал поднимать его в таком положении: хвостом вперед. Стремительно застрочила морзянка, требуя ответа, но ответить было невозможно, у пилота заняты обе руки, а Геловани… Геловани просто вцепился в бинокль. Хотя и без бинокля все было как на ладони.
Солнце светило сзади и справа, тени были резкие, краски яркие. Невысокие причудливо изогнутые деревья — красные стволы, голубовато-зеленые пластинчатые кроны — стояли на краю диска по колено в густой траве; чуть дальше возвышался холм с залысым розовым, в кварцевых искрах, лбом, и подножие холма окружал густой кустарник — весь в белом цвету. За холмом на фоне ослепительно белого облака поднималась совершенно невероятная радуга. А на вершине холма стоял неуловимо похожий на кузнечика песочного цвета танк — голенастый, с маленькой цилиндрической башней и тонкой пушечкой, уставившейся в небо. На боку башни была нарисована красная звезда, люк был откинут, и на броне, спустив ноги внутрь, сидел человек.
Геловани и Исса посмотрели друг на друга. Морзянка надрывалась.
— Ответь им, — сказал Геловани. — Что они в своем уме и видят то же самое…