— Если б мы сами знали… — вздохнула Вита.
— Вчера я видел съемку сцены, которой абсолютно не может быть в природе, — сказал Адам медленно. — Но при этом я уверен, что никакой фальсификации не было. Теперь я точно знаю, что мир немного не такой, как я его представлял себе раньше. Значит, мне нужно знать, насколько он не такой. То есть — количественные отличия…
— Что за сцена, не скажете?
— Не имею права. Увы.
— Жаль… Впрочем, я, возможно, донял, что вам надо. И… в общем, у меня действительно есть подборка… как бы сказать… того, что я считаю по-настоящему интересным и необычным. Вы хочете песен… Большая часть этого никогда не демонстрировалась.
— Сколько часов?
— Два с небольшим.
— Можно посмотреть сейчас?
— Конечно. Ничего, что без меня? Я вас провожу, включу аппарат и сбегу на некоторое время.
В просмотровом зальчике на два десятка мест сильно пахло озоном и новой искусственной кожей. Жукович зарядил шестнадцатимиллиметровый долгоиграющий аппарат, работающий по принципу митральезы: когда одна бобина заканчивалась, колесо проворачивалось на одну двенадцатую и подносило к лучу проектора следующую ленту, уже заправленную в лентопротяжный механизм. Этакий музыкальный автомат…
Пожалуй, половину всех представленных здесь любительских фильмов составляли съемки «призраков» — каких-то движущихся размытых полупрозрачных фигур, иногда темных, иногда светящихся. Было несколько лохматых «снежных людей», мелькающих за деревьями и камнями. Кто-то непонятный высовывался из черной воды, потом нырял без брызг. Яркий огненный шар подплывал к собаке, как бы обволакивал её, и собака неслась по улице, разбрасывая искры. Была также летающая собака: похоже, она левитировала во сне.
Некоторые эпизоды были озвучены, и получалось комично. Наверное, Жукович надергал их из сборников типа «Сам себе режиссер» или «Би-ба-бо!».
Но если отключить звук, получалось вполне таинственно. Если отключить звук… Почему-то эта мысль зацепилась и не желала уходить.
— А ещё у него про бородатую женщину есть… Ты всерьез надеешься тут что-то найти? — спросила заскучавшая под конец Вита, когда почувствовала в Адаме не вполне понятную удовлетворенность.
— Чем не шутит черт? — вполголоса отозвался тот. — Вот динозавр, который выныривал, вполне мог быть настоящим…
— Я — по нашей теме…
— По нашей — вряд ли. Люди перестали искать чего-то необычного в небе. Объективы нацелены под ноги. В лучшем случае.
— Тогда зачем мы это смотрим?
— «Жемчужну кучу разрывая…» — как там дальше?
— Ты ведь врешь. Ты зачем-то тянешь время.
— Мотивированно тяну время.
— Мотивированно тянешь время. Только зачем? И зачем валяешь ваньку передо мной? Кто я тебе — статистка какая-нибудь?
— Я не валяю… — растерялся Адам. — Слушай, а что — надо именно говорить? Словами? Я думал, все и так понятно… Во, смотри, смотри! — Он показал на экран.
Девушка шла по канату. Покачнулась, почти упала, но удержалась за воздух, поднялась, на воздух опираясь, пошла дальше.
— Какой-то фокус, — неуверенно сказала Вита.
— Может, и фокус… Понимаешь, Вит, объяснять свой действия я не умею. Особенно когда такая вот неопределенность во всем… Я вот сейчас не головой думаю, а просто плыву по течению. Если тебе надо, я могу попробовать…
— Но это может сбить настройку, — подхватила Вита. — Понимаю. Почти как я в Зоне… Забавно. Нет, ты только не думай, что мне нужно все объяснять, что я такая тупенькая… Просто я после Зоны, вот и все. Ладно, давай, я запомню, что ты со мной втемную не играешь — и так оно и будет.
— Не сердись, ладно?.. Подождем хозяина или поедем?
— Лучше подождем. А то получится невежливо.
Как будто подслушав под дверью, вошел Жукович, чем-то очень довольный.
— Ну как, перцы? Ваше мировоззрение вправилось на место?
— Сделало попытку…
— Неужели ничего стоящего не нашлось?
— Ну, почему же? Эта ныряющая колода…
— Кстати, так и не выяснили, что это было такое. Целая экспедиция весной туда выезжала — с марцалами вкупе. Бесполезно.
— Дык, — сказала Вита. — Никто так классно не прячется, как современные динозавры. Сколько уже случаев. Чудовище Миргородской лужи. Никто поймать не может…
— Зря прикалываешься, — сказал Жукович, пожимая плечами. — Над тарелочниками ещё не так прикалывались. И что?
— Уговорил, ты прав, — сказала Вита. — Так все-таки про бородатую женщину у тебя есть? Или хвостатую?
Жукович вдруг стал как-то слишком серьезен и будто бы даже обижен.
— Вообще-то вы могли сразу спросить, без подходцев…
Адам и Вита переглянулись.
— Не понял? — сказал Адам.
— Да бросьте…
— Ты о чем? — Вита извернулась в кресле, встала на него коленями, оперлась о спинку.
— Я просто ляпнула — и во что-то попала?
Жукович некоторое время ещё мучился недоверием, потом понял, что его не разыгрывают, и рассказал странную историю. Месяца четыре назад к нему вот так же пришли из Комитета ВОС, марцал и две женщины-землянки, попросили на просмотр все материалы по человеческим аномалиям, он выдал — почти сто пятьдесят часов просмотра, шестьсот бобин — и спустя обусловленное время получил все обратно, и по счету бобин, и по метражу… но вот случайно оказалось так, что некоторые кадры он помнил, и когда стал монтировать очередной прокатный ролик, захотел их вставить — и не нашел. Он просмотрел в скоростном режиме все эти сто пятьдесят часов, заработал гнойный конъюнктивит, но убедился, что у него зачем-то изъяли некоторые материалы, подменив схожими — но другими…