— Вита, — вежливо сказал академик, — можно тебя на минуточку?
«Легионер» захлопал глазами:
— Пап, ты чего?
— Макс, — вмешался издатель, — не хочу тебя огорчать в преддверии нового тысячелетия…
— Опять торможу? — догадался академик.
— Натюрлих! Особенно кайфово это звучит на фоне твоей теории о компьютерном будущем…
Адам не выдержал и закашлялся.
— Молодой человек, а вы почему все время молчите? Я же с вами собирался поговорить, а не с этими крокодилами. Я им всю жизнь пытаюсь втолковать элементарные истины — вы думаете, есть какой-то эффект? Ошибаетесь! Моя последняя надежда — на эту юную особу. Кстати, вы познакомились? Это моя дочь. Эви…
— Папа!!! — возопил «легионер».
— Вита. Конечно, Вита.
— Очень приятно, — щелкнул «каблуками» Адам.
— Адам Липовецкий, капитан морской пехоты, мастер спорта по метанию томагавков, к вашим услугам.
— Чингачгук Вахтангович Рабинович? — мрачно поинтересовался «легионер».
— Вита, как тебе не стыдно?
— А я что? Я этого анекдота все равно не знаю… А как правильно — Адам или Адам? — «Легионер» быстренько сменил тему.
— Вообще-то, конечно, Адам… но на службе этого никто запомнить не в состоянии. Душераздирающее зрелище…
— Я запомню.
В глазах «легионера» действительно мелькнуло понимание. Адам хотел что-то спросить, но тут оказалось, что посреди кухни уже давно призывно размахивает руками хозяйка дома.
— За стол, за стол, за стол! — командовала она. — Уже без десяти конец света! Все пропустим!
И действительно — чуть не пропустили. Пока толкались в коридоре, пока расселись — хорошо еще, что Адам догадался захватить из кухни табуретку для Виты, — пока открыли шампанское, пока вытерли всех, кто сидел рядом с открывавшим шампанское Колей, пока разлили то, что осталось… Начали бить куранты — у соседей. В доме Людмилы Михайловны телевизор принципиально не включали: мало ли кто вылезет с поздравлениями…
— Пора! — объявил директор водочного завода, назначенный ответственным за точное время как обладатель швейцарских часов «Тиссо». — Встали и пьем!
Все перечокались, перецеловались, покричали всякую праздничную ерунду, выпили… И ощутили странную пустоту. Все подсознательно ожидали чего-то такого, тысячелетнего. А — ничего…
Медленно и неуверенно зазвякали бокалы — о стол, о края тарелок, о вилки. Зашаркали ножками придвигаемые стулья. Заскрипели сиденья. Несмело зашевелились ложки в салатницах…
— А чего молчим-то? — радостно спросил Коля. — Пронесло ведь! Ничего не упало. Все живы. А мне — вон того салата, с омарчиками, можно?
И, как в детской игре после команды, «отомри», все разом задвигались и заговорили.
— …передайте, пожалуйста…
— …мясо жарится до хруста, а потом — грецкие орехи и сырая свекла… — отчетливо выделился голос Катерины.
— …никакого коннекта, что ты ему ни выставляй. То бизи, то свист…
— …нет, рождаются они не голые, вот в чем беда, так что теперь она сидит и ждет, когда же её кот облысеет. Шутка дело? Штука баксов — псу под хвост. Тьфу, коту!
— …это разве тиражи?..
— …а тебя будут сбрасывать с парашютом? Ой, правда?..
— …двадцать один год! И — никаких девушек! Все ночи напролет, как вурдалак, сидит под компьютером и пялится, и пялится…
Прямо напротив окна грохнул фейерверк, стекла задрожали.
— С неба звездочка упала… — пьяно проворковала завлитша.
Леночка хихикнула. Мужчины заржали.
Под обильную выпивку и голубцы в виноградных листьях общий разговор снова стал разваливаться на отдельные разговорчики и расползаться по углам. Издатель Коля принялся рассказывать «легионеру» Вите о Пунических войнах, демонстрируя с помощью ножа и вилки приемы обращения с мечом и трезубцем.
Академик Макс некоторое время прислушивался, потом удовлетворенно вздохнул, отложил прибор и наконец-то без опаски вцепился в Адама.
— Так что вы говорили о войнах в Интернете, молодой человек?.. Простите, Адам.
— Я? — искренне удивился тот.
— Ну да, — поощрил академик. — Вы сказали, что победа достижима и без процесса собственно военных действий, я вас правильно понял? А значит, мы переносим конфликт целиком в информационное пространство…
Затосковавший токарь уловил знакомое сочетание слов.
— …замусоренное картиночками, баннерами, рюшечками, плюшечками, ссылочками… — подхватил он. — Только эта дрянь в Интернете и водится. Ненавижу!
— Вы просто не в состоянии осознать глобальный переворот, который произвел в массовом сознании Интернет! — размахивая вилкой, возвестил митек, спьяну перешедший на «вы». — Вы придираетесь к частностям, каковые, возможно, на данный момент и имеют место быть. Да, не грузится! Но надо же смотреть в корень событий, в их, мать, так сказать, перспективу!
— Так туда или туда? — на рефлексе переспросила завлитша.
— Не важно! — Митька было не остановить такими пустячками, как здравый смысл. — Да, коммерциили… али?.. зируется. Не важно! Зато это — обретение человечеством собственной всеобщей, памяти, это установление гиперсвязей между каждым и каждым, а значит — создание общего мыслительного поля, где достигается общая полная личная свобода и…
— И мать порядка, — пробурчал Адам.
— И в этом новом котле, где бурлит и пузырится живая человеческая мысль, рождаются и будут рождаться новые идеи, которые при других обстоятельствах так бы и померли в тине… втуне… да… Елы-палы, — добавил он, подумав.