Крейсер! Крейсер, сволочь! Это для того, чтобы он без малейшего риска выбрался из пространства Земли, эскорт из засады расстрелял Пашку. Это для него расчищали дорогу «Волки», один из которых унес с собой Анжелу.
Санька знал, что подойти к крейсеру вплотную ему не дадут. У него оставалось секунды три-четыре реального времени — и восемь снарядов в магазине…
Он дал максимальное ускорение — сорок пять g, — целя кораблем в центр овального силуэта. Крейсер начал боковое скольжение, уходя из-под атаки, а «Волки» попытались закрыть собой, как щитами, дорогу к нему — но Санька обманул их маневром и проскочил буквально в щель, причем вслепую, потому что лазеры били в упор непрерывно, и триполяр почти не успевал обрести прозрачность. А потом оказалось, что заслон уже позади, что «Арамису» бьют в корму и вот-вот разнесут двигатель, что торпеды настигают…
Но все это будет не сейчас. Через секунду. Или даже через две.
А сейчас…
Крейсер был огромен. Он был даже больше, чем показалось сначала. Санька засек по крайней мере двенадцать огневых точек на куполе. Его нащупывали малой мощностью, чтобы потом синхронно встретить полной. Тогда кораблик просто испарится. Но Санька маневрировал резко и непредсказуемо, не позволяя стрелкам как следует прицелиться. Наверное, поэтому на крейсере медлили с пуском торпед….
Потом Санька начал стрелять сам.
Не по огневым точкам. Не просто в купол. У него было очень много времени, и он целился в зализанные утолщения по краям диска — места расположения гравигенов.
Из семи выпущенных им снарядов шесть попали в цель. ХДП наконец проявила себя как достойное оружие.
Каждый снаряд нес в себе двадцать граммов металлического дейтерия и мюонный детонатор. Вряд ли сами по себе такие снаряды могли пробить броню крейсера, рассчитанную на удар в несколько гигаджоулей. Однако при взрыве вблизи работающего гравигена каждый раз возникало мощное гравитационное кольцо, удесятеряющее разрушающий эффект…
Когда две торпеды настигли «Арамиса» и взорвались за кормой, крейсер был уже обречен.
Санька понял, что в него попали, — а чужой корабль стал медленно запрокидываться вверх и уменьшаться, теряя четкость очертаний.
Санька понял, что в него попали, — а чужой корабль стал медленно запрокидываться вверх и уменьшаться, теряя четкость очертаний. Потом появились «Волки» — где-то совсем далеко. Потом стало темно.
Подбитый двигатель «Арамиса» отстрелился сам, и кораблик, потерявший три четверти массы, чиркнул по верхнему слою атмосферы и унесся точно в направлении Луны, имея остаточную скорость тридцать восемь километров в секунду и подчиняясь уже только законам всемирного тяготения. Через четыре часа сорок минут он должен был достичь поверхности спутника — но его успели засечь симпаты «колокольчиков» и передали данные патрулям наверху.
Дрейфующий кораблик был перехвачен марцальским сторожевиком. Пилот пребывал без сознания. Ему оказали первую помощь и быстро, но притом с величайшей осторожностью доставили на базу Пулково, а оттуда в госпиталь. Там он начал приходить в себя…
Вик попрыгал на балке мостика, вернулся к машине.
— Не проехать, — сказал он. — Арматуры вон сколько торчит, а главное — колея наша поуже, завалимся.
Маша это видела и сама.
— Деревню проезжали — там, кажется, была лесопилка. Может, купим досок?
— Угу, — сказал Вик. — И не забыть потом большими буквами где-нибудь на стенке написать: мол, Маша и Вика были тут.
— Не ерничай.
— А ты не говори ерунды… Допустим, найдем мы брод. Наверняка найдем, речка курам на смех. Но какого черта и кто разобрал мост? Это главное, а не как перебраться…
— Ты прав, — сказала Маша. — Скрепя зубы признаю, что ты прав. Что дальше?
— А дальше вон идет абориген. Сейчас спросим. Действительно, на том берегу появился старик с коробом за плечами и большой палкой в руке. Ничуть не удивляясь, он ступил на балку моста, неторопливо прошествовал по ней и остановился перед «зайцем».
— Здравствуйте, — сказал Вик. — Давно здесь такое?
Старик почесал лоб.
— Здоров, бояре. А вы-то сами с откедова будете?
— Да как сказать. — Ответным жестом Вик почесал затылок. — Если по документам — так с одного, если по правде — с другого, а вообще взять — так и вовсе странствуем.
— А по совести?
— Так опять же — смотря по чьей. Ежели по ментовской…
— Это плохо, — грустно сказал старик. — Ментов тут стало видимо-невидимо. Оцепление стояло. Когда ж это?.. третьего дня, кажись. Щас оцепление убрали, а народу незнамого много осталось. Так мы на всякий случай пару мостиков раскидали. Мало ли что…
— Чтоб за черникой не ездили?
— Во-во. Бают, после взрыва её и собирать нельзя. Особенно посторонним-городским. Нам-то все можно, нас ни черт не берет…
— Какого взрыва?
— А подземелье ебнуло. Видать, с той войны ещё оставалось. Глубокое, красного кирпича. Кирпичи далеко разлетелись…
Глава вторая
Превратности службы
18 августа 2014 года
Саудовская Аравия, горы Эш-Шифо
Из Бейрута, где квартировал ближневосточный филиал Комиссии, до Эйлата летели с комфортом, на маленьком чартерном «Пассате».
В Эйлате их сначала хотели пересадить на вертолет, но почему-то — Адам не стал вникать почему (все равно довезут, так или иначе, и зачем пытаться понять резоны, почему именно так, а не иначе? — сотрясение тонкого эфира и пережигание нервов) — лететь вертолетом оказалось нельзя, зато нашелся тяжелый глайдер-кунг, с двумя кондиционерами, туалетом и прочими прелестями цивилизации. Четыре часа в пути вместо полутора… оказывается, из-за этого и было столько шума, дыма и стрельбы в воздух. Восток…
Стив и Арсен сразу же завалились на койки, а чуть позже Сигги, выпив две баночки пива, последовала их примеру. Адаму же не спалось. Он вообще не любил спать в движущихся предметах. Уже дважды ему приходилось просыпаться в момент, когда все рушится и горит, и глубоко спрятанное суеверие намекало: вот в третий раз…