Вита и трое инопланетян шагнули вперед, одинаково прижали кулаки к головам и поклонились.
— Госпожа Гофман, её сын Кеша, господин Ирриша-рейт, его супруга Рри, — по очереди представил Адам, затем указал на президента. — Наш Главный Передающий и главнокомандующий войсками Владимир. Это он должен объявить миру о заключенном нами договоре.
— Каком договоре? — не разжимая губ, спросил президент у Мартына.
— Каком договоре? — не разжимая губ, спросил президент у Мартына.
— Союзном! — отрапортовал тот. — Адам, не томи, объясни человеку, в чем дело.
Объяснение заняло минуты три. И произошло то, чего никто никогда не видел. Президент, сдержанность которого вошла в поговорку, расплылся в идиотской улыбке и с беззвучным индейским воплем изобразил что-то похожее на уходящего со старта лыжника. Вита кашлянула. Президент — с тем же выражением лица — сгреб её и Кешу в охапку, расцеловал обоих и уже спокойнее отдал распоряжение Мартыну:
— Наливай.
— Не рано? — спросил острожный Мартын.
— Нормально, — вмешался Коля и полез в карман за фляжкой. — Тем более — я не за рулем.
Партия развивалась так.
Земля провозгласила себя независимой цивилизацией и потребовала признания. Империя настаивала на своем нерушимом праве собственности, соглашаясь лишь на предоставление частичной автономии и переход от негласного патронажа к гласному. Земля пообещала устроить карательный рейд на Юпитер, к оперативной базе имперцев. Империя надменно покрутила пальцем у виска. Земля уточнила, что отныне всем Свободным автоматически предоставляется земное гражданство и что добровольцы-Свободные тоже примут участие в рейде. Империя попыталась объяснить, как хорошо быть её собственностью и как плохо быть независимым. Земля покрутила пальцем у виска. Империя попыталась надавить на гуманизм. Земля с вредной улыбочкой ответила, что во имя гуманизма принимает на себя опеку над марцалами, сведенными Империей почти в ноль, и потребовала доступа к плантациям Спа. Империя нарисовала душераздирающую картину грядущего марцальского владычества. Земля сказала, что и не таких переваривала. Империя неуверенно предложила полную автономию в составе Империи в обмен на гарантированные поставки генетического материала. Земля согласилась разрешить вербовку добровольцев (и гарантировать им возможность возврата) — при условии абсолютной и неоспоримой независимости. Империя намекнула, что отношение к собственности и отношение к врагу — суть две большие разницы, и Земля имеет шанс почувствовать это на своей шкуре. Земля ехидно поинтересовалась, на каких, собственно, кораблях Империя собирается наносить ответный удар? Империя снисходительно пояснила, что располагает ресурсами трехсот планет и неизмеримо более высокой технологией. Земля негромко подозвала Кешу и почесала его за ухом. Империя… Империя согласилась отдать Спа при условии, что Земля как полноправный член имперского содружества раз и навсегда откажет Свободным в гражданстве. Земля продолжала чесать Кешу за ухом. Империя предложила неограниченную экономическую и технологическую помощь, обучение молодых землян в лучших учебных заведениях обитаемой Вселенной и сооружение гиперпространственного туннеля, который напрямую соединит Землю со всеми тремястами обитаемыми планетами при условии, что хотя бы часть землян будет помещена в генетические резервации — разумеется, абсолютно добровольно и за солидную компенсацию. Земля ещё раз терпеливо объяснила, что будет так: полная независимость, никаких туннелей, гражданство Свободным, опека над марцалами, доступ к Спа, вечный и нерушимый союз с эрхшшаа, а как знак доброй воли — разрешение на вербовку добровольцев. И это все. А если Империя ещё не осознала, что будет именно так, а не иначе, то ей следует учесть: при малейшем покушении на независимость Земли договор её союзников эрхшшаа с Империей автоматически теряет силу. И кто станет выращивать для Империи те корабли?
Это был шах и мат. Империя остановила часы.
Они все ещё сидели в кабинете Мальборо: Геловани, Римма, пилот Исса и док Майе, — когда окно озарилось белой вспышкой и раздался неприятный вибрирующий звук, воспринимаемый будто бы и не ушами вовсе, а печенкой и позвоночником.
— Улетел, — с некоторым удивлением сказала Софья Михайловна Табак и вернулась к столу. — Кому подлить чаю?
— Значит, был парламентер, — солидно сказал Исса. — Жалко. Я думал, все-таки захватили.
Он взял кусочек сахара и громко схрумкал, шумно запивая горячим и густым чаем из белой чашки. Мальборо погладила его по стриженой голове.
— А ведь теперь вас, парни, всех на дембель, — потянулся Геловани. — Эх, чуток бы пораньше… на день. На какой-то жалкий день.
Он потер руками лицо. Лицо горело.
Римма, которой давно все рассказали, тронула его за плечо.
— Извини, — сказала она. — Мы ведь не знали, что нужно торопиться. Мы вообще не знали, что тут… так плохо.
— А если бы и знали? — пожала плечами Мальборо. Док Майе вдруг уронил ложку, встряхнул головой, пробормотал что-то извиняющееся на неизвестном языке, переполз на кушетку и захрапел громко и вдумчиво.
— Мы бы давно уже забрали вас к себе! — горячо сказала Римма. — Потому что… потому что… Ну это же здорово — летать! Да вы скоро и сами узнаете. Это очень просто. Просто берешь и летишь. Надо только забраться повыше.