Уложив девочку на диван, он тихонько убрался и без спешки потрусил краем тротуара в привычные края, подальше от странных блоков Центра. Бог знает почему, но ни постовые, ни встречаемые время от времени патрули к нему не вязались (будто прослышали про его сегодняшние ухарства). Наверно, нюх у них и вправду собачий, если они издали чуяли теперешнюю взведенность Вадима.
Минуя затененный парчок, уже перед самой общагой, он услышал опасливый, едва различимый мяв, похожий на деликатный оклик, и притормозил, заинтересованно озираясь. Мяв повторился — на этот раз Вадим поймал направление и повернулся к древнему дереву, раскорячившемуся неподалеку.
Пушистый темно?дымчатый кот с белой грудкой и посеревшими от городской пыли чулочками возлежал на просторной развилке и загадочно смотрел на него, мерцая круглыми глазами. Казался он домашним, даже ухоженным, хотя на самом деле который месяц слонялся по помойкам да подвалам, отсыпаясь где придется. И только редкая настороженность позволила коту уцелеть при нынешних строгостях. Однако Вадиму он почему?то доверял и даже, видимо, числил того в приятелях. Вадим тоже к котейке благоволил, особенно ценя в нем ласковый нрав, довольно странный для хищника. Даже именем его наделил: Жофрей,- в память о давнем фильме. Котейка не возражал.
— Привет, блохастик! — отозвался Вадим и, приблизясь, стал энергично скрести коту щеки, сразу с обеих сторон. Вытягивая шею, тот сам налегал мордой на пальцы, будто хотел прижать их к дереву, и урчал от удовольствия, точно крохотный трактор.
— Что ли, познакомить тебя с моим мышом? — спросил Вадим.- Тебе то он понравится, но вот ты ему… Н?да.
Он достал из кармана котлету из столовского рациона, специально припасенную для хвостатого знакомца, и стал кормить Жофрея с руки, отламывая по кусочку,- так тому было вкуснее.
Когда?то Вадим сокрушался, что не может подбирать по улицам бездомных собак и кошек, а особенно жалел сирот?котят, доверчивых и беззащитных, редко доживавших до зрелости. Теперь проблему наконец разрешили — как водится, засучив рукава и навалясь всем миром. После соответствующей агиткампании и подключения добровольцев в Крепости пропала вся бесхозная живность: собаки, кошки, птицы,- даже на крыс нашли управу, чего до сих пор не удавалось никому. Как будто высвобождали нишу для чего?то иного, менее привычного и прирученного,- от подобных затей Вадим давно не ждал хорошего.
— Кому б ты мешал, а? — негромко приговаривал Вадим, поглядывая по сторонам.- Ни шума от тебя, ни грязи — один уют. Так нет же, невзлюбили вас наверху, и понеслось — кампании, облавы, запреты… Может, кто из Глав в детстве котов по чердакам вешал, как думаешь? И вот теперь дорвался, развернулся в масштабе Крепости… Дурость и мерзость!
Однако котейку эти проблемы, похоже, не заботили, сейчас ему следовало думать о выживании. Получив свою дозу ласки и угощение, он поспешил убраться к ближайшему брошенному дому, где, видимо, и проживал в последнее время. Облокотясь на развилку, Вадим проводил взглядом его легкую, несущуюся галопом фигурку, пока котейка не скрылся в подъезде, и только затем направился к себе.
В двери ждала записка от Алисы — привычного уже содержания, хотя из последних, по всей видимости. Через неделю?полторы свежеиспеченный отец с супругой (мать?) переберется в престижный Центр, куда закрыт ход старым приятелям и где массажисты положены по рангу, а не по дружбе. И славу богу, пора завязывать с этим утонченным мазохизмом! Все равно настоящей радости он не приносит. «Пожалуй, под занавес стоит проявить характер,- подумал Вадим.- Ну хоть один гребок против течения! Не пойду, а?»
И тут, словно для поддержки, к нему заявился Тим, потрясая пакетиком с мармеладом: «Чай хочу!» Как и Вадим, он питал слабость к сладостям и вкусностям, к хорошим напиткам и застольным беседам. А отказывать себе не привык — ни в чем.
— Как поживает твой крыс? — первым делом осведомился гость.
— Бог с тобой, Тим, какой из него «крыс»? Он же чуть поболе таракана!
— Надо ж как?то польстить хозяину, чтобы не скупился на угощение,- пояснил тот.- Эй, а откуда здесь столько пара?
— Воду грею — для помывки.
— Повезло тебе с чаном,- который раз позавидовал Тим.- Теперь таких не производят.
— Тебе?то зачем? — усмехнулся Вадим.- Все равно же не поднимешь.
— Тебе?то зачем? — усмехнулся Вадим.- Все равно же не поднимешь.
— Мне и воды требуется вполовину — уж как?нибудь!..
— А не проще стать как все? Посещать общественные бани — хорошо, если раз в неделю.
— Ага, щас! — сказал Тим.- Вот если б меня с детства не приучили мыться каждый день, насколько легче бы жилось, а?
— Не с моим обонянием. Впрочем, человек ко всему привыкает — и гораздо быстрее, чем ты думаешь. «Мало грязи не видно, много сама осыпется».
— Во?первых, думаю я не так медленно,- возразил спец.- Во?вторых, мы и так свыклись со слишком многим. Хотя бы оставьте за мной право ходить чистым!
— И голым?
— Что?
— Чистота вообще противоречит христианским традициям, как и нагота. Это в последние века люди пошли на поводу.
— Ты еще о монголах вспомни!
— Кожа должна быть закрыта — хотя бы грязью. Иначе открывается доступ ереси.