— Может, и не понимаешь.
— Ну, чего?
— Сам говорил: скафандры пулей не прошибить.
— А гранатой?
— А тут уж кто проворней да глазастей,- сказал Вадим.- Неужто станешь дожидаться, пока в тебя засадят гранату?
— Если попросят,- буркнул Гризли.- Куда я денусь, умник? Это ж огнестрел!
— И что, у тебя проблемы с реакцией? Только и дел что подгадать момент да сдвинуться метра на пол в сторону.
— Что ли, пробовал? — фыркнул здоровяк.- А почему тогда не поймать гранату зубами?
— Может, расчеты привести?
— Сдались они мне! Теоретик хренов.
— Не хочешь — не верь. Но уж не удивляйся, когда Брон подставит тебя под гранамет,- иначе к чему было затевать?
— С него станется!
— А с тебя? — полюбопытствовал Вадим.
— Наше дело вассальское: прикажут — и пули будем зубами ловить.
— Будто не знаешь, что Брон такого приказа не отдаст!
— Потому и с ним, что знаю,- снисходительно пояснил Гризли.- Стал бы я вообще с кем?то связываться, если б доверял ему меньше, чем он мне.
— Занятный пассаж. Так Брон тебе словно отец родной?
— Старый, ты не поверишь, но это и вправду вроде семьи,- подтвердил богатырь.- Конечно, не той, что в Крепости. Как говаривал Брон, мы повязаны честью.
— Значит, все?таки повязаны? — уточнил Вадим.- Хочется верить, что князь повязан тут не меньше вассалов, иначе махровое сие средневековье перестанет меня умилять. Ладно, раз уж ты веришь ему, то и от мечей не отвертишься, верно?
— Это точно,- вздохнул крутарь.- Но даже у туч есть солнечная сторона…
— Да ты поэт!
— … и на турнирах я душу?то отвожу.
— Разумеется, как же без них,- подтвердил Вадим.- По крайней мере, до смертоубийства не доходит?
— Не без травм, конечно, но боевое оружие под запретом — даже при поединках с ордынцами.
— По крайней мере, до смертоубийства не доходит?
— Не без травм, конечно, но боевое оружие под запретом — даже при поединках с ордынцами.
— Что, и они забредают?
— Ну без них мы бы сварились в собственном соку! Не с иудеями же драться — не говоря о сутенерах. Однако поединки проходят по правилам Брона и под его гарантии. Конечно, ордынцы поломались для приличия, но согласились — не дураки ж они, в самом деле?
— Весело живете,- позавидовал Вадим.- Приемы, странствия, пиры, ристалища! Балы не закатываете?
— Не наш стиль,- без сожаления отказался Гризли.- И времени жаль.
— Деловые… Эй, крутарек,- внезапно окликнул Вадим,- поделись еще опытом — самое время! Кто там, впереди? — И загасил лишние экраны, чтобы не мешали напарнику приглядываться.
По магистрали двигалась навстречу затемненная колонна из четырех приземистых бронеджипов с прицепами, груженными под завязку и плотно прикрытыми брезентом. Как и бэтрик, они отличались отменной теплоизоляцией — во всяком случае, в инфрасвете маячили едва?едва, иначе Вадим заприметил бы их намного раньше.
— Ах?ха,- торжествующе пророкотал Гризли,- грабим помаленьку? Ну, сегодня вам не подфартило!
Отработанным жестом он насадил на голову шлем, подхватил громадный пулемет и с завидной легкостью вспорхнул к верхнему люку, просовывая станковик наружу.
— Остановись на середке и поглядывай,- велел он Вадиму.- Не боись, до стрельбы дело вряд ли дойдет.- И тут же прищелкнул пулемет к турели, нацеливая на колонну.
— Спасибо, утешил,- проворчал Вадим, однако подчинился без промедления.- «Вряд ли» — надо же! Как мило.
Встав по центру, бэтр почти перекрыл магистраль — совсем не такую широкую, как прежде. Наверно, его можно было обогнуть, однако опасно: стоило давануть в сторону, и наглец скатывался в кювет — если только сам не был тяжелее бэтра.
Подъехав ближе, джипы слаженно перестроились в ромб, оптимальный для боя, и тоже остановились. Начало обнадеживающее, угрюмо подумал Вадим. Везет мне на крутарские разборки!
— Мишя, ну покажись! — дурашливо позвал Гризли.- Я ж по запаху тебя чую — чего ж ты прячешься, Мишя?
«Ведмеди усих краин — геть до кучи! — не удержавшись, хмыкнул Вадим.- Михайлы Потапыча не хватает».
В переднем джипе открылась дверь, и на порожке проросла плотненькая фигура в традиционной фетровой шляпе и темном плаще, наверняка бронированных изнутри, и при очочках, неожиданно элегантных. Даже из кабины Вадим ощущал ее взведенность, в любой миг готовую разразиться выстрелом, а как раз такие толстячки даже и в прежние времена преобладали среди лучших стрелков. Бравый иудей и вправду походил на медведя, только помельче и экзотичнее: бамбукового, к примеру, или очкового — либо и вовсе коалу. А еще он напоминал Берию, каким того изображали в кино.
— Только не дури — ладно, Мишя? — предупредил Гризли.- Ты знаешь меня, я — тебя, и оба мы знаем правила, так?
— Ну? — мрачно откликнулась фигура.
— Даже если подстрелишь меня, что вряд ли, мой приятель — там, внизу,- разметелит ваш обоз в щепы, и кому от этого станет лучше — а, Мишя?
— Никому,- нехотя согласился тот.
— Ну вот,- уже свободней продолжал крутарь.- С другой стороны, у нашего Брона с вашим «папашкой» сферы разделены, разве нет? Или я чего забыл, Мишя,- так ты скажи!
— Все верно.
— Выходит, вы просто хотели подсобить нам с поставками — Мишя, я правильно понял? Мы же не можем подозревать вас в наколе, мы же вас уважаем! А значит, за труды вам остается от навара процентов пятнадцать.
— Сорок,- сказал иудей.