— Чем лаяться, лучше бы музыку врубил,- отбрыкнулся он.- Или опять уделали систему?
Бородач проворчал что?то невнятное и вновь канул в зазеркалье. Хихикнув, Юля спросила:
— А чего они такими лопатами обзавелись для солидности? — Она засмеялась и добавила: — Серьезные!
— Должность обязывает,- откликнулся Вадим.
Хихикнув, Юля спросила:
— А чего они такими лопатами обзавелись для солидности? — Она засмеялась и добавила: — Серьезные!
— Должность обязывает,- откликнулся Вадим.- Ладно, ты сюда болтать пришла?
Может, для этого — кто знает? Вообще выкладывалась Юля не слишком, зато мешалась за троих.
— Работать, работать и работать! — гнусаво бурчала она, потешая соседей.- Не хочешь помочь, да? И ладно. Вот погоди, будешь висеть над пропастью, попросишь у меня подать руку, а я тебе — фиг! Рушься на острые скалы, если такой. То?то я посмеюсь!..
Поневоле Вадим тоже ухмылялся краями рта, однако отмалчивался. При надлежащей строгости эта мартышка вполне могла бы схлопотать по голым ягодичкам — за неуместное озорство. Однако на такую кралю у жрецов вряд ли поднялась бы рука. К тому же прежний фанатизм давно пошел на убыль, и теперь секта больше напоминала подготовительную базу для молодняка, нацелившегося прорваться в крутари. За дисциплиной следили, и на том спасибо.
А неугомонная кроха уже напевала, тихонько и жалостливо: «От умру я, умру?у, та заховають мэня?я…» И так далее, и тому подобное — ее репертуара, похоже, хватило бы на полную тренировку. Удивительно, но никто против этого не возражал, даже жрецы. Что девочка умела, так это нравиться: обаяния — вагон!
Затем все?таки врубили музыку, но лучше бы этого не делали. То ли жрецы пошли на поводу у невзыскательной публики, то ли у самих подросла смена, но в такие моменты Вадим вспоминал о своем возрасте. В нынешних сонгах от мелодий остался лишь ритм, и тот частенько сменялся сплошным ором, совершенно немузыкальным, зато ошеломительно громким. Ладно, не будем о вкусах, недоумевал Вадим, но что у нынешнего молодняка со слухом?то делается: глохнут помаленьку? Эх, старость, старость — вот и я в ворчуны записываюсь…
Хватанув «мышечной радости» под завязку, до потемнения в глазах и дрожи в коленках, Вадим на остатке сил попинал мешок в углу зала — не столько подкрепляя навыки, сколько проверяя. (Как и ожидалось, навыки оказались в порядке, подключаясь к мускулам по первому же запросу.) Дождавшись, когда из проема возникнет посвежевший и воспрянувший Арон, втиснулся туда сам. Лаз вел в крохотную душевую, и, согласно здешнему распорядку, Вадим мог позволить себе шесть минут блаженства. Однако на первой же по бетонному полу коридорчика зашлепали легкие шаги и в проеме, будто в раме, возникла Юля — совершенно нагая. Впрочем, как и он.
— Ох, прости! — выдохнула девушка, однако не отступая и не отводя глаз.- Наверно, у вас не принято?
Вадим тоже смотрел на нее во все глаза, и не похоже, чтобы Юлю это смущало,- а ведь она из новеньких! Малышка в самом деле походила на подростка, и все в ней, от пальчиков до ключиц, выглядело умилительно детским. Но губы и грудь уже вполне созрели для поцелуев. К счастью, наружный индикатор Вадима, обескровленный тяжелой тренировкой, никак не прореагировал на соблазнительное видение.
— Так что? — спросила она чуть нетерпеливо.- Мне уйти?
— Чего уж теперь,- ответил Вадим.- Больше?то друг другу мы все равно показать не сможем.
Улыбнувшись, Юля шагнула под душ, неосторожно ткнулась в Вадима маленькой грудью.
— Зато теперь у нас вдвое больше времени,- сообщила она, почесав нос о его плечо. А хочешь, я намылю тебя собой?
— Ладно дразниться?то,- пробормотал Вадим, все же смутившись.- Пожалела бы старика.
— А чего? Давно хотела выяснить, что за ключики у эдаких шкафов!
— Избыток любознательности приводит к ущемлению носа, знаешь? — назидательно молвил Вадим.
— А «небрежность — причина пожаров»! — парировала девочка.
Как выяснилось из последующего разговора, несмотря на нежный возраст, Юля уже могла щегольнуть пестрой биографией. Открытым текстом она ссылалась на связи с натуристами, шатунами, даже намекала на оргистов. Расшалившись, Юля пожелала некоторые из приобретенных навыков продемонстрировать тут же, однако Вадим отговорился общим упадком сил и недостатком времени. «Ладно,- нехотя уступила она,- тогда уйдем отсюда вместе. Ты далеко живешь?» Неопределенно усмехаясь, Вадим шлепками выгнал Юлю из?под душа и подтолкнул к выходу. Разглядев ее близко и в подробностях, он укрепился в своих подозрениях. Уж очень Юля была ухоженной — от упругих гладких подмышек до младенчески нежных пяток. И ровный загар по всему телу, и ни единого волоска ниже головы, и накопленная за годы сияющая чистота, и брезгливость, с какой она ступала по облезлому полу. Нет, сколько б она ни разыгрывала из себя простолюдинку, это — продукт иной среды. Какой же лопух ее сюда притащил?
Все?таки из храма они уходили вдвоем. Подвал был обширный, запущенный, к тому же имел несколько выходов на поверхность. Вадима слегка раздражала эта игра в конспирацию (было б из?за чего), но правила не им установлены, не ему и отменять. На этот раз он предоставил Юле выбирать путь, а сам шел следом, наблюдая за ней. После тренировки сонливость у Вадима пропала напрочь, голова прояснилась, и теперь он мог трезво оценить свое новое приобретение — эту самую Юлю. На девушке были потертые шорты, линялая растянутая майка, едва не спадающая с плеч, шлепки — и все. Экипировка на грани фола. Если бы кто?то из блюстителей заподозрил отсутствие белья, не миновать ей плетей по мягким частям. Собственно, за что? Ведь так и положено в нашем благословенном обществе: наружная пристойность, а чуть поглубже — всегдашняя готовность к разврату. Но что за поступь, господи: как упоительно содрогаются грудки на каждом шаге, как грациозно качаются бедра!.. Тоже врожденное или научили? Но не за месяц же! Такому надо обучать с пеленок.