— А почему только с моих? — оскорбился Гризли.
— Да потому, старичок, что во мне ему не за что зацепиться: слишком мы разные. В отличие от вас, крутарей, я не даю воли инстинктам, а значит, защищен от его внушений и сенсоров.
— Тоже, умник! — проворчал Гризли.- Тогда давай я нацелю стволы вперед и буду ждать команды, а уж ты догони стервеца на развороте.
— Тогда давай я нацелю стволы вперед и буду ждать команды, а уж ты догони стервеца на развороте.
— А как же шум? — возразил Вадим.- Мы ведь здесь не для охоты, а сам зверюга пока не слишком нас достает — может, еще отвяжется? Лучше оставим этот вариант про запас.
— Ну, как скажешь,- нехотя уступил напарник.- Твое слово последнее. Только навряд ли он отстанет — не было такого в моей практике.
Мысленно Вадим с ним согласился: уж решимости в звере хоть отбавляй, а упрямство консервированных червячков только распаляло его азарт. И все же стрельбы Вадиму не хотелось патологически, до тошноты. Конечно, это было глупо, даже жестоко — по отношению к тем, до кого хищник сможет добраться потом. «Вор должен сидеть в тюрьме»,- всплыла цитата из старого сериала. А людоед?
Вздохнув, Вадим послал застоявшийся бэтрик вперед. Помимо прочего теперь приходилось следить и за белесым пятном, которое преданно следовало за ними то сзади, то сбоку, избегая обгонять, чтобы ненароком не угодить под пулемет. По счастью, дорога оставалась такой же сухой и поваленных деревьев на пути не становилось больше: видимо, для настоящих потех смерчи облюбовали другие места. Между делом Вадим ухитрился сориентировать бортокомп на поиск картинок, схожих с мелькавшим на экране силуэтом, однако полного соответствия не обнаружил (неудивительно — при таком скудном наборе данных). Хотя и то, что подходило ближе, не доставило радости. С такими массивами и при некотором проворство вполне можно свалить бэтрик набок. А затем либо попытаться сорвать крышку люка и запустить в кабину лапу, насадив человечков на чудовищные когти, либо терпеливо дожидаться снаружи, пока те не выберутся сами. И куда денешься? Конечно, можно дотянуть до утра, а там хоть какие?то шансы. Стало быть, время работает не на зверя.
Словно подслушав Вадима, тот легко обогнул вездеход сбоку, вдруг устремился в атаку. По напряженным нервам хлестнуло взметнувшейся яростью ошеломляющей, цепенящей, будто Вадим и вправду переоценил свою защищенность.
— Держись! — успел выкрикнуть он и ударил по тормозам, разворачивая машину навстречу зверю.- Пли!
Пулемет включился мгновенно, словно Гризли уже едва себя сдерживал. И в свете искрящегося потока пуль, словно в прожекторном луче, Вадим наконец увидел хищника, набегающего безмолвно, но так стремительно, что из?под мелькающих лап будто земляной фонтан хлестал,- ужасающая безглавая глыба шипастой брони, по которой долбила пулевая струя, медленно пробиваясь вовнутрь. В последний миг Вадим рванул вездеход вперед, даже выстрелил в зверя лебедочным гарпуном, чтобы погасить инерцию, и все же столкновение вздыбило бэтрик на задние колеса, едва не опрокинув. Сверху не смолкало громовое рычание Гризли, свирепостью не уступавшего хищнику, и трескучий визгливый вой, словно пулемет заклинило на первой же очереди,- а Вадим, ежась под натиском чужой воли, осторожно пятился, съезжая с влетевшей под вездеход туши. Наскоки становились все яростней, все безумней, и вдруг оборвались, словно обрезало, сменившись звенящей тишиной, больше похожей на смерть. И ни страха напоследок, ни сомнений — только вздымавшаяся до последнего мига ярость.
Вадим обмяк, страдальчески морщась: мало радости присутствовать при кончине — даже если гибнет враг. Он сдал машиной еще назад и заглушил моторы.
— Гризли, угомонись! — крикнул наверх.- Все уже, финиш! Побереги патроны, медведище!..
Пулемет наконец умолк, вместе с Гризли. Теперь и снаружи стало тихо, если не считать надсадного дыхания напарника. Чуть погодя тот возбужденно заговорил:
— А если б зазевались? Ну, сволочь: он же норовил нас в овраг сковырнуть — ты понял? Нет, приятель, это ты здорово его подловил! Я?то сдуру не просек, хотел рогом переть. «Акела промахнулся, Акела промахнулся!» — вдруг пропел он густым басом и с облегчением рассмеялся: — Во подвезло, а? Надо с Брона премию стребовать — за трофей.
Такого нам еще не попадалось! И пасть у него, ты бы видел,- что твой чемодан, ей?богу! Если б здесь водились медведи или тигры, он передушил бы их, точно кроликов… А хочешь взглянуть ближе?
— Да ну его в болото! — резко отказался Вадим. Он все не мог прийти в себя после убийства, отделаться от ощущения разумности этого свирепого и враждебного, однако великолепного существа. Меньше всего ему хотелось осматривать искореженный труп хищника, заваленного, надо признать, не без его участия. Может быть, позже — когда сумеет отнестись к чужаку именно как к трофею.
— Как бы его наверх взгромоздить? — уже гадал Гризли.- Давай?ка я…
— Погоди, Михей, не мельтеши!
Наскоро проконсультировавшись с бортокомпом, Вадим запустил лебедку, и увязший в бронированной туше гарпун плавно поволок ее по намокшей траве, затем с натугой оторвал от земли и втащил на покатый нос. Передние амортизаторы слегка просели под новой и немалой тяжестью, зато уравновесился груженый кузов, так что устойчивость даже возросла.