— Послушай, старожил хренов! — все?таки разозлясь, сказал Вадим.- В прежних дуростях я замаран куда меньше твоего, хотя с себя вины не снимаю. А когда возводился «весь мир голодных и рабов», после Октября?то, мои предки тоже не рвались на первые роли в отличие от твоих. Так почему я оказался тебе что?то должен?
Однако обоим уже надоело ругаться. И какой смысл в дискуссии, если собеседников разнесло настолько, что и слов не различить,- так, доносятся некие звуковые волны, только перепонки раздражают.
— Чуть не забыл,- на прощание объявил Марк не без потаенного злорадства.- Тебя желает видеть старший режимник — верно, подошел срок. Заскочи к нему, ладно? Не сочти за большой труд…
— Только из расположения к тебе,- открывая дверь, сказал Вадим.- Чтоб не накликать новых бед на твою задницу.
И теперь на него с изумлением посмотрела секретарка, на секунду оторвавшись от полировки вампирских ногтей. «Хоть этим ее впечатлил!» — с усмешкой порадовался Вадим. И вдруг представил надменную красотку на Марковом столе — с задранным до груди платьем, с приспущенными по пышным бедрам колготками и нацеленными в потолок стройными голенями, увенчанными изящными туфельками. Картинка вышла не слишком изысканная, однако волнительная. Эта красавица недурно смотрелась бы в любом раздрае, но вот захочется ли ее тронуть? Если она настолько хороша, то почему Марка заинтересовала дурнушка?надсмотрщица? Политика, политика, высокая и загадочная,- нам этого не понять.
— Что? — тихо спросила секретарка, уже не так уверенная в скромном статусе Вадима. Кажется, она даже прикидывала, не промахнулась ли с выбором опекуна. Уж не подпирает ли здешнего Управителя еще один столп — секретный, зато могучий?
— Милая, зачем вам такие ногти? — спросил Вадим.- Посетителей драть? Это же ужас!
А ведь и у нее, наверно, имеется муж, подумалось Вадиму, строящий карьеру по тем же правилам. А у того вполне может быть своя секретарка — дочь какого?нибудь падшего вождя, тоскующая по утраченным привилегиям. (А этот образ откуда выскочил?) Круговорот Алис в природе, причем узаконенный — во всяком случае, подкрепленный традицией.
— Желаю здравствовать,- добавил он, пересекая прихожую,- вам и вашему скоту.
И вышел, оставив ее к недоумении: собственно, какой «скот» он имел в виду? А и вправду — какой?
Уже без сопровождения Вадим прогулялся к режимникам, благо располагались они совсем рядом, а прочие надсмотрщики в этих местах не шастали: у каждого свои угодья. Опустив персональную бляху в дверную щель, прислонился рядом, настраиваясь на долгое ожидание. Но над дверью тут же вспыхнула зеленая лампочка, и Вадим вошел.
Это был кабинет, небольшой и аккуратный, с минимумом мебели и несколькими портретами, развешанными по стенам. Напротив двери, притиснутый к перегородке массивным столом, сидел старший режимник, а над ним, строго по центру, помещался главный портрет — Основателя. Пронзительные глаза под сдвинутыми бровями взирали на посетителя требовательно и грозно. Невольно ежась, Вадим поздоровался.
— Прошу,- сказал режимник, указывая на кресло. Выбравшись из?за стола, он помог Вадиму устроиться, пристегнул его запястья к подлокотникам и проворно облепил присосками детектора.
Затем снова занял свое место под завораживающим портретом.
— Итак,- начал режимник, подстраивая приборы,- соблаговолите назвать имя, фамилию, профессию, место работы… и так далее, вы знаете.
Вадим кивнул и заговорил. Торопиться было некуда, и рассказывал он обстоятельно, с избыточными подробностями, рассеянным взглядом озирая комнату. С прошлого раза здесь мало что изменилось — как и за все годы, которые Вадим ее посещал. Даже режимник уже несколько лет не менялся — немолодой, сухощавый, одетый по инструкции и с такой аккуратностью, что Вадиму сделалось неловко за свою всегдашнюю расхлябанность. Ему даже захотелось подтянуть ненавистный галстук, но как это исполнишь со связанными руками?
— Достаточно,- наконец произнес режимник и поднял глаза на Вадима.- Теперь приступим к допросу. Готовы?
— Конечно.
— Мы не беседовали два месяца. Что у вас изменилось, что произошло нового?
Вадим подумал, пожал плечами:
— Ничего существенного.
Режимник немедленно вперился в индикаторы. Усмехнувшись, Вадим ждал продолжения. Эти деятели не верили людям и потому слишком полагались на приборы. Но кто сказал, будто приборы нельзя обмануть?
— Так,- сказал режимник,- хорошо. Вы не солгали, но это не означает, что вы сказали правду.
Пронизывающим взглядом, словно копируя Основателя, он вперился уже в Вадима, и тому пришлось изобразить ожидаемое недоумение.
— Да, именно,- подтвердил режимник удовлетворенно.- В вашей жизни есть перемены, и не столь малые, однако вы еще их не осознали.
— В самом деле? — снова удивился Вадим.- Какие?
— Об этом после. Сначала обговорим старое. Не возражаете?
— Пожалуйста.
— Странно вы ведете себя, Вадим Георгиевич, причем давно. Зачем это вам?
— Что именно?
— Что? Ну, например, вот это.- Перегнувшись через стол, режимник потрогал его бицепс, распирающий тесный рукав.- Вам так хочется выделиться?
— Нет, конечно.
— Тогда зачем?