Конечно, проще положить рядом листок, а после каждой свежей мысли очухиваться и делать зарубку дли памяти. Но это годится лишь для первого уровня воспарения и для весьма мелких идей — идеек, даже идеечек. А прерывать сложное построение на самом подъеме, при дальнем прорыве, ежеминутно курсируя с заоблачных высот и обратно,- так ведь не выстроишь ничего стоящего! Стало быть, нужна непрерывная запись только вот как ее организовать, не отвлекаясь от полета?
А ведь есть у мозга еще свойство, отличающее его от компа (на сей раз не в лучшую сторону). Ибо при отсутствии регулярных полетов, хотя бы тренировочных, он теряет способность не только к ним, но даже перестает воспринимать новые знания. Не подвергаясь частому расшатыванию, цепочки в мозговых клетках со временем костенеют в жесткие колеи, неуязвимые для внешних коррекций, в упор не замечающие свежих веяний. Прежние знания усугубляются Порядком, становятся догмами, верой, инстинктами (при этом можно знать одно, а верить совершенно в другое — «двоемыслие»), своего рода программами, уже не подвластными рассудку, внерассудочными.
На человека будто наползает черная тень, он мертвеет до срока, теряя связи не только с миром хаоса, но и с реальностью. И это — другая крайность.
Выходит, за сознания разумных (а через них — и за тела) сражаются две потусторонние стихии, Хаос и Порядок. Зачем — чтобы распространить свое влияние на Вселенную? Как говорилось, «единство и борьба», бр?р?р… То есть через мозги, в частности мои, будто проходит некая ось, от Хаоса до Порядка, и сознание способно двигаться по ней в ту или иную сторону, заражаясь соответствующими свойствами, вплоть до повреждения в рассудке: шизофренического либо маниакального. И какая мне от сего знания польза, кроме профилактической?
Конечно, если идею, рожденную в живой воде Хаоса, затем окатить водой мертвой, заимствованной у Порядка, и таким образом зафиксировать, то ее, эту идею, потом можно будет использовать. Вопрос: как свести две эти стихии напрямую, если они, похоже, находятся по разные стороны реальности? Не волочить же на спине бурдюк с мертвой водицей, погружаясь в живительный оазис фантазий? Значит, главная сложность не в том, чтобы сдвигать сознание туда?сюда, а чтобы растянуть его между Хаосом и Порядком. И как это сделать, если я даже сконцентрироваться по?настоящему не умею? Выходит, надо еще и притушить сигналы, поступающие от реальности, и касается это не только простейших рецепторов. Голод, тоска, обиды, амбиции, впечатления — все прочь, прочь, отстраниться!..
Ничего себе — задачка! Хотя… Предположим, эти миры: Хаос, Порядок, реальность — отражены в сознании мощными блоками, отгороженными друг от друга и от рассудка (вычислитель?) силовыми барьерами. Тогда, если с энергией порядок, требуется лишь распределить ее между барьерами по?иному: ослабить стенку между Хаосом и Порядком, а органы чувств отключим, от рассудка вовсе, чтоб не смущали. И вот тогда воспарим однако не теряя из виду грешную землю… даже Подземелье.
Правда, того же можно добиться и обычной сосредоточенностью, упираясь в проблему день за днем, неделя за неделей, пока не озарит вдохновение. Но кто может себе такое позволить? Что?нибудь да отвлечет. Слишком большая инерция у этих перегородок, а в жизни столько соблазнов! Разве в отшельники записаться. Или ускорить движение зарядов искусственно…
Сквозь разомкнувшиеся на секунду тучи проглянул молодой месяц, и в его мертвенном свете Вадим вдруг заметил большую тень, с вкрадчивым урчанием скользившую над самыми крышами. В следующий миг он узнал в этой тени обычную вертушку, только смахивающую окрасом на черные машины крутарей и тихую до изумления. Затем месяц снова скрылся за тучами, и вертолетик канул во тьму, словно ворон. Собственно, почему «ворон»? — удивился Вадим такому сравнению. «Ты не вейся, черный ворон…» Или смысл ассоциации в другом?
Прикрыв окно, Вадим еще пару часов покейфовал перед приемником, затем обесточил приборы, даже отсоединил их от розеток, тщательно уложил на место стопки белья и только затем растянулся на продавленном, заслуженном диване, испытавшем на своем веку столько!..
Эти предотходные минуты тоже имели свою прелесть. Стоило выключить в комнатке свет и принять горизонтальное положение, как в голову начинали вскакивать мысли — действительно как пузыри. Жили они недолго, но тяготили сознание неимоверно, не пропуская за собой нового — пока Вадим не фиксировал их на листке, предусмотрительно положенном рядом, и не отпускал с чистой совестью, высвобождая место для следующих. Такая приграничная охота, на стыке с подсознанием, могла продолжаться долго, пока Вадим не решал, что пора бы наконец поспать, и не складывал ладони на плечах, замыкая внутри себя энергетические контуры.
И даже это было как встреча: ребята, я вернулся! Ну?ка, что нам снилось вчера?
Глава 2
ПРОДУКТЫ РАЗНЫХ СРЕД
1.
Дневной прием
Вадима разбудил будильник. Как и всегда, минуты две он боролся со сном (нет бы заснуть раньше!) и, как обычно, победил. Через полчаса уже трясся в переполненной электричке, досыпая ненабранное за ночь. Сейчас, после недолгого одиночества, Вадима уже не так раздражал обычный для масс?транспортов букет несвежих ароматов и чей?нибудь надсадный кашель, почти обязательный в любой толпе, и сладострастные серийные чихи. В конце концов, он не истерик, не канарейка и может потерпеть некоторое время — духоту, вонь, гомон. Правда, лучше бы не перегибать. Ибо до святого ему тоже далеко, а постоянное отстранение выматывает слишком быстро.