— Обзор?то не заслоняет? — Поинтересовался Гризли, вдруг сделавшись очень заботливым. Уж так не хотелось ему выбираться из бэтрика до рассвета! Оно и понятно: имея перед глазами подобное напоминание…
— Нормально,- отозвался Вадим, но тут же поправился: — По крайней мере, сносно. Ради премии можно и потерпеть, верно? К тому же осталось недолго.
Однако затяжной подъем все не кончался, даже прибавляя в крутизне. И усиливался порывистый ветер, раскачивая верхушки деревьев, и плотней наваливалась ночь, принося с собой холод,- пока под колесами не стал потрескивать свежий ледок. А затем повалил густой снег, присыпая ноздреватые сугробы, не успевавшие здесь растаивать за день, как будто с набором высоты они глубже погружались в зиму. Теперь Вадим в полной мере оценил обогреватели вездехода, будто специально приспособленного к такой погоде и такой дороге — точнее, к непогоде и бездорожью.
— Ау, Гризли,- позвал он,- не хочешь в берложку — погреться? Вокруг вроде спокойно.
— Ага, как на кладбище,- проворчал здоровяк.- Чтоб ты знал, здесь на каждую местность свои пакости. Иной раз вздохнуть не успеешь, не то что разглядеть,- как уже навалилось.
— А не закоченеешь?
— Это я?то? — Гризли хмыкнул.- Мне и прежде для согрева хватало собственной шерсти, а уж теперь, в этой кольчужке!..
— Насколько помню, Михей, ты не всегда был таким закаленным.
— А каким я только не был,- спокойно подтвердил тот.- Ни силы, ни выносливости, ни ловкости, ни здоровья — одно упрямство и куча болячек. Но своего шанса я не упустил — использовал на все сто!
— На все ли? — усомнился Вадим.- А сколько других «ни» так и остались при тебе?
— Плевать — зато я достиг, чего хотел. Или скоро достигну.
— Через «химию»?
— А чего «химия» — подумаешь! Ежели с умом…
— Ну конечно, «какой русский не любит быстрой езды»! Лишь бы скорей, да?
— А куда денешься? Это раньше мы были королями — когда качковых залов едва хватало для самых фанатов. А теперь тренажерники расплодились как грибы, и молодняк наступает на пятки — только и. выезжаем что на своей форе. Хоть на шажок, да впереди!
— Топтыжка?торопышка. А что потом?
— Суп с котом.
— Ну все?таки?
— У меня есть цель,- упрямо сказал Гризли,- и я ее добью. Прочее — не колышет.
— То?то и плохо.
— Чего не переношу, так это слюнтяйства! — сказал Гризли.
Прочее — не колышет.
— То?то и плохо.
— Чего не переношу, так это слюнтяйства! — сказал Гризли.- Помнишь, каким я пришел в клуб? Глиста в трико, одни кулаки болтались — на бледных таких макаронинах. Зато теперь? Пахать надо, пахать!.. А эти твои крепостные только и умеют, что и плакаться да виноватых на стороне искать. На что они рассчитывают, а? И правильно, что на них ездят — сами же спины подставляют!
— Эта ж какая спина нужна, чтобы тебя возить! — поразился Вадим.- Или спин должно быть много? А ты подумал, медведище, почему сей зажора так легко тебя раскусил? Да если б вместо меня тут торчал второй такой же долдон, вы бы оба выперлись на зверя пешими, щеголяя друг перед другом крутизной, и сейчас благополучно доваривались в его желудке — скажешь, нет?
— Ну и сварились бы,- буркнул верзила.- Тебе?то чего?
— А как же наше общее дело, Михей? — осведомился Вадим.- Забыл прощальное напутствие сэра Брона? Или собственный престиж для тебя важнее долга?
— Так я ж не упирался! — напомнил Гризли слегка смущенно.- Мало куда рванешь сгоряча? А ты сразу накручиваешь, будто репрессор!
— Вот и не дергайся в следующий раз, попробуй сперва взвесить последствия.
— А успею?
— Тогда спроси у меня. Будешь слушать старших, малец?
— Да буду, буду — отзынь! Следи лучше за дорогой, говорун.
— Птица? — с любопытством спросил Вадим.- «Отличается умом и сообразительностью». И этот смотрел? Дай списать!
— Ну не сейчас же?
Ветер уже разгулялся в приличную вьюгу, наконец добравшись и до земли. Мощные снежные заряды с налета разбивались о вездеход, смерчами кружились вокруг, мороча инфракамеры и эхолот, поставлявшие теперь на дисплеи черт знает что. Если б не редкостное чутье Вадима, бэтрик уже не раз бы влетел в укрытые под сугробами ямы.
— «А вот такое хреновое лето»,- пробормотал он, удивляясь этому бесчинству: все же в городе погода еще держалась в рамках.- Куда мы едем, господи?
— Чего? — нежданно откликнулся голос свыше.- Громче говори — ни черта ж не слышно!
— Здесь всегда так? — спросил Вадим, добавив громкости.
— Почти. В прошлые ездки столько буксовали — что ты! Это с тобой на удивление, тьфу, тьфу… Благодетель! Хочешь, я тебе свечку поставлю?
— Как покойнику?
— Тьфу на тебя! Еще накаркаешь…
— Чего я не понимаю, так это подъема,- сказал Вадим.- Сколько можно, а? Если верить ощущениям, мы должны были забраться вверх километра на три. Даже дышать стало трудней — чувствуешь? И становится все круче.
— Ну и что?
— А то, что в нашей губернии сроду не было ни единой приличной горки — сплошные низины. И компьютер это подтверждает… Ну хорошо, я даже могу допустить, будто за какие?то несколько лет эти низины вспучились в кручи, накрывшись вечными снегами,- тогда почему мы не видим их из города?
— Ну не видим и не видим — подумаешь!
— Но ведь они есть?