— Может, сперва мне объяснят, зачем это понадобилось? — откликнулся Вадим, неуклюже пытаясь ему подыграть.- Ведь такая штуковина попросту опасна!
Он еще озирался, проникаясь здешней атмосферой, изумленно покачивая головой. Вот так?так: оказывается, Максик не просто подстраховывал старого Управителя — он его контролировал! Похоже, попы снова заступают на место комиссаров — с той же легкостью, с какой те в свое время сменили попов. «Свято место» не пустует? А прославляемые прежде коммуны теперь переименовывают в общины и начинают восхвалять столь же рьяно, ссылаясь на вековые традиции. Нарекли бы тогда просто: «стадом». Тем более, пастыри уже есть (либо «святые отцы», либо «батюшки»), как и паства,- в христианстве на сей счет никогда особенно не церемонились.
— Слушайте, Смирнов,- проникновенно заговорил под?Управитель,- по моим сведениям, в нашем КБ вы — первый конструктор. (Руфь покосилась на Вадима с изумлением.) Конечно, здесь нужнее организаторы, поскольку идей в Крепости хватает: для того и существует Институт. Однако вам пошли навстречу и выдали задачку по способностям. Чего же вы опять нос воротите?
— Это все равно что будущему висельнику поручить плести веревки,- усмехнулся Вадим.- Разве трудно представить, на что можно нацелить этот генератор, если к нему добавить излучатель? Такие сигналы, да еще в этом диапазоне, из человека за минуты сделают дебила либо вовсе исполосуют мозги!
— Странно, что вас это заботит, сын мой,- молвил Марк.- Слишком вы разборчивы, вам не кажется? Копировщиком быть не желаете, а когда предлагают работу по силам, принимаетесь молоть ерунду. В самом деле, родной, даже обсуждать это смешно! Ну что вам до конечных целей разработки? Вас это совершенно не касается.
— Во?первых, вполне может коснуться,- возразил Вадим.- И кого тогда винить? Во?вторых, это наверняка коснется других.
— А кого в наше время волнуют другие? — светло улыбаясь, спросил Марк.- Конечно, если исключить близких. Скромные труженики клепают по всему миру разнообразное оружие, вплоть до самого смертоносного, и с чистой совестью получают за это плату. А попробуй ее отнять — такое начнется!.. Разве их заботит, в кого полетят сделанные ими пули и на кого упадут бомбы? Они производят изделия, кормятся на этом и кормят детей — все! Да и цель, если вдуматься, самая святая — оборона державы.
— Или Крепости? — спросил Вадим.- Или нападение — как лучший способ защиты? Или оборона от своих же подданных? — Он покачал головой: — А если б ваши «труженики» производили, скажем, наркотики?
— «А если б он вез патроны!» — с той же улыбкой парировал Марк.- Не слишком ли много вопросов? Право же, сын мой, к чему забивать головы себе и другим такой ересью! Это ведь смахивает на саботаж, вам не кажется?
— «Дело шьешь, начальничек?» — сказал Вадим. Теперь Руфь поглядела на него с испугом, но ему уже наскучила конспирация.- Ярлыки клеишь? Ну да, ты ведь прошел такую школу!.. Первый ученик, да?
— Хорошо, братец, возьмем эту девочку,- тоже отбрасывая лишние формальности, Марк кивнул на Руфь.- Смышленая, ответственная, работает «не за страх» — так вот ее такие проблемы не колышат! Ты что, полагаешь себя лучше «нашей славной молодежи»?
— Есть такая штука, как круг подобия,- нехотя пояснил Вадим.
. Первый ученик, да?
— Хорошо, братец, возьмем эту девочку,- тоже отбрасывая лишние формальности, Марк кивнул на Руфь.- Смышленая, ответственная, работает «не за страх» — так вот ее такие проблемы не колышат! Ты что, полагаешь себя лучше «нашей славной молодежи»?
— Есть такая штука, как круг подобия,- нехотя пояснил Вадим.- Когда он предельно широк, в человеке присутствует совесть — как обширная сеть подсознательных связей со всем человечеством. Круг сужается до нации, племени, рода, сословия — соответственно, совесть съеживается в честь. А еще есть долг — когда круг подобия ограничен самым ближним окружением: семьей, сослуживцами, начальством. Лучше чем ничего, однако не совесть — даже и близко нет. И есть еще сплоченность толпы, когда любое несогласие принимается за предательство: «кто не с нами — тот против». Может, дело в отсутствии воображения? Если человек не способен представить себя на месте других…
— Понятно,- хмыкнул Марк.- Ты один у нас совестливый?
— По крайней мере, для меня оружие — не абстракция. А если я замаран в его производстве, то хотя бы сознаю, что за мой хлеб кому?то придется платить кровью. И не хочу, чтоб ее оказалось на мне слишком много.
— А в чем измеряешь ее — в галлонах? — полюбопытствовал Марк.- Не все ли равно, насколько ты туда втюхался — по локти или с головой? Если уж замарался…
— Мог я раскаяться? Кстати, и в Сахарове, говорят, совесть прорезалась не сразу: сначала он поработал на разрушение.
— А?а, уже и этот причислен к святым! — неприязненно протянул Марк.- «Чур меня, чур…» Намекаешь, наша маленькая Руфь тоже не потеряна для человечества и с возрастом прозреет?
— Или не прозреет,- сказал Вадим,- последние горизонтальные связи разменяв на вертикальные. Тут уж что перетянет: долг или совесть.
С отеческой усмешкой Марк поглядел на раскрасневшуюся девушку, нежданно угодившую в перекрестье обоюдной пальбы.