— Свободны!
Марцо и Маджо положили винтовки на сиденье и выбрались из машины. Темно?бордовый автомобиль, который в сгустившихся сумерках казался угольно?черным, взревел двигателем и помчался на юг. Следом за ним отправился «корветт», за рулем которого сидел Нино Альбани. Снайперы Армандо Эрбы развернулись и направились к корсо Чентрале…
Десять минут спустя «форд» и «корветт» остановились возле трех приземистых одноэтажных строений, известных среди людей Пальоли как «склад». Расположены они были в полутора километрах от южной оконечности Террено и в километре от автострады, ведущей в Милан. Тридцать лет назад в них располагался склад винодельческой компании Ганини. Но после того, как компания построила новый комплекс по переработке и хранению винограда, их забросили. Доминик Пальоли решил использовать здания под свои нужды.
Когда машины остановились перед оградой, Нино Альбани выскочил из «корветта» и открыл ворота на территорию «склада». Джип проехал в ворота и остановился возле самого большого из трех строений. Сандро Чиголо заглушил двигатель.
Через секунду двери джипа открылись. Из машины выбрались три человека. Черри распахнул заднюю дверь «форда» и рывком вытащил наружу длинноволосого. Тот что?то промычал.
— Тащите его в «разделочный»! — бросил Доминик.
Черри и Чиголо подхватили долговязого под руки и поволокли его в главное здание. Нино Альбани остановил «корветт» рядом с «фордом», выбрался из машины и поспешил вслед за боссом.
Когда Доминик и Нино вошли в «разделочный» цех, длинноволосый уже сидел на стуле возле дальней стены зала. Вокруг его шеи был защелкнут толстый металлический ошейник, прикованный к железной трубе, идущей по периметру склада. Чиголо достал из шкафа, стоящего у входа в зал, бутылку «Чинзано» и пару стаканов. Плеснув в них вина, он протянул стакан боссу. Доминик выпил. Вслед за ним то же самое сделали Черри и Чиголо. Налив вина Нино, Сандро подошел к стене и включил основное освещение.
Под потолком зала, освещенного до этого дежурными плафонами, вспыхнули трехсотвольтовые лампы. Яркий электрический свет выхватил из полумрака грязные стены, земляной пол и груду деревянных ящиков в одном из углов.
— Просперо, посмотри, что с ним, — приказал Доминик.
Черри подошел к длинноволосому, сорвал с его плеча одежду, собираясь осмотреть рану, а в следующую секунду изумленно выдохнул:
— Вот дерьмо!
— Что там? — спросил Доминик.
Он пересек зал и остановился рядом со светловолосым помощником, однако, взглянув на длинноволосого, не сразу поверил уведенному. В плече сидящего человека зияла дыра, рваные края пулевого отверстия конвульсивно подрагивали, но самое паршивое заключалось в том, что на обнаженном теле не было видно следов крови.
— Вот дерьмо! — повторил Черри и, быстро перекрестившись, отступил от стула.
Чиголо, удивленный поведением Просперо, шагнул к боссу, взглянул на длинноволосого и выдохнул:
— Матерь Божия!
Доминик облизнул губы.
Протянув руку, он сорвал остатки рубахи, покрывающей тело пленника, и вздрогнул. На худощавом теле, полностью лишенном волос, виднелось несколько серых пятен — на животе и груди. Сосков и пупка у сидящего на стуле существа не было… Доминик судорожно сглотнул и перевел взгляд на лицо пленника. Рот того был заклеен скотчем, поэтому говорить он не мог, но глаза его говорили лучше всяких слов — в них светилась ненависть. И презрение к окружавшим его людям…
— Святая Мария! — прохрипел Черри. — Босс, это не человек!
Доминик снова сглотнул. Он и сам уже понял, что это не человек. Но сидящая на стуле тварь — кем бы она ни была — убила Пепе, и накладывать в штаны от одного лишь вида ублюдка, у которого из раны не вытекает кровь, он не собирался.
— Я вижу, что это не человек, — прошептал Доминик.
— Нужно сваливать отсюда, босс! — Теперь Просперо Черри не решался даже приблизиться к длинноволосому.
— Сваливать?.. — Доминик облизнул губы. — Хорошо. Мы сделаем это. Только сначала кое?что узнаем.
Несколько секунд он разглядывал пятна на груди длинноволосого. Чем?то они ему были смутно знакомы. Но чем?.. Наконец, подняв руку, он сорвал с лица пленника скотч. Голова длинноволосого дернулась, но он не издал при этом ни звука — похоже, боли он не испытывал.
Доминик склонился к существу и спросил:
— Кто ты?
— Наполеон Бонапарт, — хмыкнул тот и растянул свои серые, словно куриный помет, губы в стороны. Доминик поднял кулак и въехал длинноволосому в челюсть. Голова существа дернулась назад — на сколько ей позволил ошейник, ухмылка с его лица исчезла быстрее, чем появилась.
— Кто ты? — повторил Доминик. Существо высунуло язык и, облизнув губы, прошипело:
— Зря ты так со мной, Доминик Пальоли. Я не люблю, когда меня бьют.
— Ты знаешь мое имя?- Доминик приблизил свое лицо к лицу длинноволосого. — Откуда?
— Угадай. — Резиновые губы существа снова рас ползлись в противной ухмылке. — Я предложу тебе три варианта ответа: первый — из телефонной книги, второй- со слов Пене Сборцы, третий- мне егс сказала твоя жена Сара, когда отсасывала у меня…
Доминик Пальоли почувствовал ярость: этот урод вздумал издеваться над ними!