Гулы

— Да, нечто вроде сказочного короля вампиров. Только Вассах не сказочное и далеко не романтичное существо. Он заботится об одном: чтобы возле него было как можно больше гулов. Любое препятствие на своем пути он уничтожает, не задумываясь.

— Так теперь вы узнали, кто Вассах?

— Почти да.

— Почти?

Аз Гохар кивнул и сделал еще одну затяжку. Внезапно Джей Адамс протянула к старику руку, и тот, поняв ее желание, передал ей сигарету. Джей жадно затянулась.

— Я знаю, что Вассах — официальное лицо города, занимающее в нем одно из самых высоких положений, но не знаю, кто именно. Вчера днем я получил фотографии нескольких людей, среди которых есть и Вассах. Я пытался вычислить его вчера вечером, но к сожалению, мне этого сделать не удалось — люди, которым я показывал фотографии, его не узнали…- Неожиданно глаза Аз Гохара сверкнули, и Гольди опять поразился этому фанатичному блеску. — Но вы, комиссар, вхожи в высшие круги Террено и должны знать всех, кто в них вращается. Я думаю, что вы мне поможете.

Старик вытащил из внутреннего кармана куртки пачку листов и протянул их через прутья решетки Гольди.

— Взгляните на это, — выдохнул он, — и скажите, кто из этих людей вам известен.

Комиссар взял фотографии, но прежде чем смотреть их, спросил:

— Откуда это у вас?

— Вчера мне помог достать их один священник.

— Священник? — повторил Гольди и невольно нахмурился. В сознании его промелькнуло видение мертвого настоятеля Сайта Марии Аквилонии, и он спросил: — А этого священника звали не Винченцо Бокаччи?

— Да… Вы его знаете?

Комиссар вздрогнул и на мгновение замер, глядя в лицо Аз Гохара.

Секунду он сидел неподвижно, а после сказал:

— Сегодня ночью его убили — раскололи голову, словно орех.

Джей Адамс выпустила изо рта сигарету и посмотрела на комиссара затуманенным взглядом, Андрей с беспокойством пошевелился на месте, Аз Гохар же плотно сжал губы и кивнул:

— Без сомнения, его убил гул. — Он повернул голову к Джей: — Точно так же, как и вашего мужа, синьора. Я слышал ваши слова — вашего мужа убил один из них.

Он помедлил еще и сказал:

— Но продолжайте, комиссар. Узнаете вы кого?нибудь из этих людей?

Гольди с трудом оторвал взгляд от лица старика и посмотрел на сжатые в своих пальцах листы. Это были обычные листы с черно?белыми ксерокопиями фотографий, снятых с газет. Со снимков на него глядели люди, одетые в старинные пиджаки, некоторые из них были в шляпах с отвислыми полями, многие носили усы. Кое?кто из людей был сфотографирован на фоне улиц, по которым ехали запряженные коляски, а место современных люминесцентных ламп занимали газовые фонари. На одной из фотографий его внимание привлекла деталь: на стене дома, на фоне которого был сфотографирован приземистый толстяк в котелке, висело прямоугольное полотно, на котором большие рукописные буквы возвещали: «Выборы городского совета самоуправления 1912 года».

Гольди перевел взгляд на Аз Гохара и спросил:

— Если не ошибаюсь, это снимки людей, живших в начале века?

Старик кивнул и невозмутимо произнес:

— Продолжайте, комиссар. Пусть вас не смущает вид этих людей.

Гольди перевернул еще один лист и еще. Никто из изображенных на снимках людей ему знаком не был…

Когда он просмотрел половину листов и взглянул на очередной снимок, то увидел фотографию, на которой были изображены три человека. Двое из них были ему хорошо знакомы по этикеткам на бутылках вина, производимого в Террено, — это были знаменитые братья Ганини, положившие начало производству одноименного вина, прославившего Террено в Ломбардии и Пьемонте. Между братьями стоял мужчина с большими усами. Гольди бросил на него взгляд и хотел уже было перевернуть лист, но что?то заставило его задержать этот взгляд подольше. Он присмотрелся к фотографии внимательнее и вздрогнул — ему вдруг показалось, что лицо этого человека ему смутно знакомо. Он поднял лист и вгляделся в фотографию пристальнее. Без сомнения он никогда не видел этих усов. Но если бы не усы…

Внезапно он почувствовал, как ледяная пурга пронеслась по его внутренностям, и понял, кто перед ним. Но это же было абсолютно невозможно — человек, глядящий на него из глубины времени, не мог оказаться на этом снимке!

— О Господи! — прошептал Гольди.

Он перевел ошеломленный взгляд с фотографии на пристально глядящего на него Аз Гохара и судорожно сглотнул…

В начале двенадцатого Паола де Тарцини ощутила естественный позыв уменьшить вес тела. Поднявшись из?за стола, за которым последние двадцать минут перебрасывалась ничего не значащими фразами с Лучией, вышла из читального зала и направилась в левое крыло библиотеки, где находилась уборная.

Проходя по длинному коридору, ведущему из правого конца здания в вестибюль, и дальше — по точно такому же коридору, прорезающему левое крыло Пафлаццо ди Алья, Паола и не заметила, что за минутой три раза взглянула на часы. Если бы она могла видеть себя в эти моменты со стороны, то ужаснулась бы поняв, что выглядит как человек, ненавидящий время! Впрочем, это соответствовало действительности: время, по ее ощущению, тянулось сейчас непозволительно медленно. Последний час растянулся в нечто кошмарное, напоминающее кусок расплавленного битума прилипшего к каблуку и не желающего от него отцепляться. Паоле казалось, что за последний час прошли как минимум три. Она листала журналы, болтала с Лучией, периодически подходила к стеллажам и по- правляла лежащие на них газеты, но всякий раз, взгляд ее останавливался на циферблате круглых часов, висящих на стене зала, маленькая стрелка на них располагалась между отметками в десять и одиннадцать часов утра… Паола знала причину столь странного поведения времени, но от этого ей не становилось легче.

Паоле казалось, что за последний час прошли как минимум три. Она листала журналы, болтала с Лучией, периодически подходила к стеллажам и по- правляла лежащие на них газеты, но всякий раз, взгляд ее останавливался на циферблате круглых часов, висящих на стене зала, маленькая стрелка на них располагалась между отметками в десять и одиннадцать часов утра… Паола знала причину столь странного поведения времени, но от этого ей не становилось легче. Мысли ее крутились вокруг Андрея, прошедшей ночи и их будущей поездки к Морте?Коллине. Она уже твердо решила, что после обеда они поедут на пляж. К этому располагали две вещи: погода (солнце висело в абсолютно безоблачном небе, уличный термометр показывал плюс двадцать семь) и ее собственное настроение. Последнее, пожалуй, было самым решающим. Ей не терпелось расслабиться, сбросить с себя легкое напряжение, сковывающее тело, и забыть возле Андрея о неприятном инциденте, происшедшем в читальном зале библиотеки, — воспоминание о светловолосом парне, интересовавшемся рукописью в коричневом переплете, доставляло ей неприятное ощущение, похожее на посасывание под ложечкой. Теперь — через час после случившегося — она еще больше была убеждена в том, что слова светловолосого несли в себе скрытую угрозу. Она не знала, что именно он имел в виду, заявив, что подождет, а потом поговорит с ней «как положено», но была рада увидеть, что он убрался из кафе?мороженого…

Случилось это в районе одиннадцати. До этого Паола каждые три минуты поднималась из?за стола, подходила к окну, выходящему на пьяцца дель Пополо, и смотрела через площадь на красные столики, за которыми сидело полторы дюжины посетителей. Парень со светлыми волосами, замерший за крайним столом и глядящий в сторону библиотеки (а Паоле казалось, что прямо на нее), был похож на живое олицетворение зла, темного бога Танатоса, неумолимого, как сама смерть… Ее походы от стойки к окну не остались незамеченными: Лучия спросила, что она нашла такого интересного за окном, подошла к напарнице, но, конечно же, ничего не увидела, Паола же не стала открывать ей своих страхов… И вот, без пяти одиннадцать, подойдя к окну, она не увидела светловолосого — столик, за которым тот сидел последние сорок минут, оказался пуст. На мгновение Паола почувствовала огромное облегчение, но уже в следующий миг его сменил страх: что, если он пересек площадь, поднялся по крыльцу библиотеки и сейчас идет в зал?.. Паола вернулась за стойку и с напряжением ждала его появления. Но он не пришел — ни через минуту, ни через пять, ни через десять. В конце концов она почувствовала настоящее облегчение, вслед за которым расслабившиеся мышцы послали мозгу сигнал о необходимости расслабить и тело. Паола поднялась из?за стойки, подошла к окну, еще раз убедилась в том, что светловолосого нет ни в кафе, ни на площади, и отправилась в левое крыло библиотеки. Она прошла по двум коридорам, через вестибюль и остановилась перед железной дверью, выкрашенной ярко?белой краской. Наконец, толкнув эту дверь, она оказалась в уборной.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373