— Конечно.
— Вот как… — Плацци помедлил. Комиссар взглянул в зеркало и увидел обеспокоенное выражение на лице Аз Гохара. Тем временем Плацци продолжил: — Я слышу какой?то звук.
— Звук?
— Да, звук работающего двигателя… — На мгновение в разговоре образовался разрыв, а потом Плацци сказал голосом, который заставил комиссара застыть. — Гольди, вы никогда не умели врать — у вас нет к этому способностей. С двигателем вашей машины все в порядке — никакой поломки нет и в помине. Я прав?
Комиссар облизнул губы. Почему он не заглушил двигатель сразу? — подумал он, ощутив, как сжалось в груди. Плацци же, не дождавшись ответа, спросил:
— Где старик, Гольди? Он с вами?
— Какой старик?
— Аз Гохар…
Гольди отшатнулся от микрофона, одновременно поворачиваясь назад. Аз Гохар двинулся к решетке — выражение беспокойства исчезло с его лица, внезапно его сменила решимость:
— Бессмысленно пытаться обмануть его, комиссар, — он чувствует ложь в вашем голосе… Дайте мне микрофон.
Гольди поднес микрофон к прутьям решетки. Аз Гохар поправил перетягивающий руку шнур и сказал:
— Я слышу тебя, Вассах.
В динамике раздался смешок, напомнивший треск испорченного радиоприемника, вслед за чем рация выдохнула:
— Ну, вот мы и встретились снова, тахши, как я и предсказывал. Ты доволен? Аз Гохар ответил мгновенно:
— Если каждая наша встреча будет оканчиваться так же, как и вчера, то скоро от твоего воинства ничего не останется. После вчерашнего разговора я сжег твоего слугу, сегодня днем мы убили еще двоих. С каждым часом вас становится меньше, а скоро умрешь и ты сам.
Он замолчал, ожидая ответа. Все сидящие в «ланче» с напряжением смотрели на микрофон — словно он был не кусочком пластиково?металлической мешанины, а механическим олицетворением Зла, чей голос доносился из рации, даже Борзо затих, прислушиваясь к этому разговору. Секунду из динамика не раздавалось ни звука. Потом Вассах проговорил абсолютно безжизненным голосом:
— Я думаю, это были последние Вновь Рожденные, которых ты убил в своей жизни, тахши, и ты жестоко заплатишь за их гибель… Сегодня ночью я сказал тебе, что этот город обречен, и дал шанс уцелеть. Ты не послушал меня и остался в Террено… Час назад я убил двести человек в заброшенном монастыре. Если бы у тебя были мозги, тахши, а не мешанина из дурацких заповедей твоих проклятых предков, ты бы понял, что опоздал, и убрался из города.- Вассах сделал паузу. — Я думаю, это ты посоветовал комиссару связаться с Миланом- сам бы он не сделал этого, не посоветовавшись со мной, я прав, Гольди?
Комиссар отшатнулся, на секунду решив, что каким?то неведомым образом Вассах увидел его, тем временем из динамика донеслось:
— Я хорошо знаю вас, Гольди. Я изучил вас за годы работы. Вы достаточно умны, у вас есть все, необходимое комиссару, за исключением одного, — вам не хватает мужества для принятия главных решений. Отправляя вас в комиссариат, я не думал, что вы свяжетесь с Миланом, — да вы бы и не сделали этого, не встреть старика. Нужно было убить вас вместе со всеми, впрочем, я исправил эту ошибку: миланские карабинеры мертвы — так же, как и пожарные, и врачи, и остатки нашей доблестной полиции, остававшиеся у монастыря…
Из динамика вырвался смех, похожий на карканье ворона.
— Я видел, что вы сделали на площади, — проговорил Гольди, чувствуя холод в груди. Слова Вассаха подтвердили его догадку о том, что люди у монастыря были убиты.
— Вот как? — сказал Вассах равнодушно. — Ну, что же, значит, если я правильно понимаю, на виа Кардинале вас нет?.
— Ну, что же, значит, если я правильно понимаю, на виа Кардинале вас нет?.. Впрочем, это ничего не меняет — скоро, комиссар, вы умрете и присоединитесь к инспекторам. Осталось немного- всего лишь пара минут, и все будет кончено.
Гольди почувствовал, как холод, спускающийся по груди, превращается в лед, — последние слова Вассаха были прямой угрозой ему, Аз Гохар же спросил:
— Что ты задумал?
— Скоро вы это узнаете, — ответил Вассах, — но сделать ничего не успеете — будет поздно… — Внезапно он хмыкнул: — Жаль, что ты не пришел этим утром в церковь, тахши, — я приготовил тебе сюрприз. Ты не пришел, и вместо тебя пришлось убить другого человека — нашего с комиссаром знакомого, Ризо…
Гольди ощутил, как кровь прихлынула к голове, и испытал ту же боль, какая пронзила его, когда он увидел мертвого Санти, Вассах же продолжал:
— Единственное, о чем я жалею, тахши, — это то, что не увидел твоего лица. Если бы ты показал мне лицо, мы бы сыграли неплохую шутку: ты бы стал одним из нас. Как тебе это нравится: стать тем, с кем ты боролся всю жизнь, Вновь Рожденным? — Из динамика вырвался смех. — Впрочем, может быть, ты им и станешь… А вот с комиссаром я еще встречусь. Гольди, вы меня слышите? Я отдал приказ: после того как в этом городе не останется живых, мы обыщем Террено и первым делом найдем ваше тело. Вы присоединитесь к нам, поэтому с вами я не прощаюсь. А вот тебе, тахши, я говорю: «Прощай навсегда!» — через пару минут все будет кончено, и твоя смерть послужит уроком твоим братьям и расплатой за все, что вы сделали за тысячелетия моему народу…