— Бросьте оружие!
Гольди опустил глаза вниз и увидел свой пистолет, о котором на время забыл.
В этот миг Андрей тоже отвернулся от гула и увидел ружье в руке Борзо. Краем глаза он различил Паолу, замершую в десяти метрах от них, — взгляд ее также был устремлен на лежащего на земле.
— Бросьте оружие! — повторил Борзо.
Что?то в его голосе подсказало Гольди, что если он не выполнит этой команды, ружье немедленно выстрелит. Он разжал пальцы и пистолет упал на траву.
— Вы помните, что я вам обещал на шоссе? — прежним голосом продолжал Борзо. — Я сказал, что если погибнут мои дочь и жена, я вернусь и убью вас и того старика. Так вот, комиссар, они обе мертвы.
В первый миг комиссар недоумевал, почему Борзо направил на него ружье, однако последняя фраза заставила вспомнить шоссе, и Гольди понял все. На долю секунды он ощутил странную горечь — подобного поворота событий он предвидеть не мог: всего минуту назад они пережили самое тяжелое испытание, пробравшись в библиотеку и уничтожив двух гулов, и вот теперь его самого могут убить, причем даже не гул. Глядя в лицо лежащего на земле, комиссар видел, что оно было матово?белым, в глазах полыхал яростный блеск, а зрачки были неестественно узкими, к тому же и голос, каким говорил Борзо, был странно спокойным, не соответствующим обстановке. «А не сошел ли он просто с ума?..» — пронеслось в голове Гольди.
— Итак, комиссар, что же нам делать?- Попытавшись сесть, Борзо неуклюже подтянул ногу, которую сейчас абсолютно не чувствовал. — Я могу убить вас прямо сейчас, а могу продлить вашу жизнь, если вы проведете меня к тому старику. Что вы выберете? На мгновение он двинул ружьем, и Гольди почувствовал, как его сердце также качнулось.
— Послушайте… — начал Андрей.
— Заткнитесь! — выдохнул Борзо, даже не взглянув на него. — Я разговариваю не с вами! Комиссар?
Глядя в дуло ружья, Гольди понимал, чего от него хочет Борзо — он отлично помнил его слова на шоссе. И еще он понимал, что, если у того действительно съехала крыша, он не изменит решения, а единственная возможность остаться в живых — согласиться провести его к старику: тогда у них появится шанс отобрать у него это ружье. Однако была и вторая возможность — если Борзо просто ослеплен ненавистью, можно попытаться убедить его, что он совершает одшбку и лучше ему присоединиться к ним, а не драться, пока гулы осуществляют план Вассаха в Террено.
Не двигаясь с места, он сказал:
— Мне очень жаль, синьор Борзо, видит Бог: я не хотел смерти ваших родных — как и других смертей в этом городе.
— Мне тоже жаль, комиссар, — Франчеекр кивнул, — и вы даже не представляете себе, в какой мере. Ведь это мои дочь и жена — люди, ради которых я и жлл последние годы. И вот теперь они обе мертвы.
— Мне жаль, — повторил Гольди. — Но мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить гибель ваших родных.
— Вы могли выпустить меня из машины, — внезапно в голосе Борзо прозвучала угроза, — тогда бы вы не создали этой ситуации.
Теперь же перед вами один выбор: умереть сейчас или через пару минут!
Двинув ружьем, он направил его дуло в лицо комиссара. Гольди ощутил дыхание смерти. Похоже, Борзо был настроен серьезно и не намеревался слушать его. Нахмурившись, Гольди уже собрался сказать, что согласен отвести его к старику, когда услышал от изгороди:
— Франческо, не нужно этого делать — сегодня в этом городе и так было слишком много смертей.
Непроизвольно отведя взгляд от дула, комиссар посмотрел в сторону изгороди и увидел стоящего за ней человека. Сначала он разглядел пистолет в его левой руке, затем поднял взгляд на лицо, но не поверил глазам — за решеткой ограды замер Пальоли!
— Не лезь в это дело, Дик, — протянул Борзо, — Мы это с тобой уже обсуждали.
— Это неправильно, — повторил Доминик. — Смерть комиссара ничего не исправит.
— Возможно, но она нужна мне.
— Дьявол, да ведь он спас тебе жизнь минуту назад!
— Вряд ли можно спасти жизнь тому, кто уже мертв, — бесцветным голосом ответил Франческо.
Гольди опять перевел взгляд на Борзо и подумал, что у того действительно съехала крыша.
— Тогда я скажу еще одну вещь, — продолжал Доминик. — Моя жена тоже погибла. Но я виню в этом их. — Он кивнул на горящего гула. — И думаю, сейчас мы должны забыть о том, кто и перед кем виноват, пока эти твари хозяйничают в Террено. Мы должны отомстить им за смерть наших жен.
Франческо повернул голову к изгороди, не упуская комиссара из виду.
— Дик, мне плевать, что станет с городом дальше… Да, я хотел отомстить этим тварям, и, возможно, еще сделаю это, но уже без комиссара и старика. Кроме того, ты забываешь еще кое?что — погибла не только моя жена, но и дочь. А этого тебе не понять — у тебя ее никогда не было.
Переведя взгляд на изгородь, Гольди заметил, как лицо Доминика стало пепельно?серым — губы искривила гримаса, а желваки напряглись, — и понял, что Пальоли больше не скажет ни слова. Еще он успел осознать, что так внезапно появившийся шанс переубедить Борзо исчез и теперь им остается одно, однако в этот миг вновь заговорил демонолог, но теперь в его голосе звучала уверенность:
— Выслушайте меня, синьор Борзо, я хочу сказать вам кое?что важное… — Не обращая внимания на качнувшееся к нему дуло ружья, Андрей продолжал: — Ситуация сейчас полностью зависит от вас, но прежде чем вы решите как поступить дальше, выслушайте меня… Я понимаю, что сочувствовать вам сейчас бесполезно — ваше горе, кроме вас, не понять никому, — но все дело в том, что в Террено погибли не только ваши дочь и жена, но и десятки тысяч других людей. Вы можете как угодно относиться к их смерти, однако есть кое?что, чего вы, возможно, не знаете, а потому не учитываете… Сейчас в этом городе есть не только покойники — сотни терренцев, которым посчастливилось не погибнуть от газа, сидят по домам, и подавляющая их часть — это дети и старики. Беспомощные и напуганные, они боятся выйти на улицу и ждут, когда кто?нибудь придет им на помощь. Вы можете говорить что угодно, но я не поверю, что вы сможете спокойно смотреть, как гулы убьют этих людей…