Между тем раствор делал свое дело: вскоре сухая воскообразная плоть, горевшая с легким потрескиванием, исчезла в языках пламени. Через минуту на месте рук лежали обугленные кости.
— Ну вот и все, — сказал Аз Гохар, когда пламя погасло. Он надел на глаз гула повязку и отпустил его голову. — Похоже, тот, кто тебя учил, научил тебя неверно?
Гул промолчал. Аз Гохар чувствовал его страх, смешанный с яростью. Сейчас они уравновешивали друг друга. Настал момент, когда гул мог заговорить, и Аз Гохар решил использовать этот момент.
— Послушай, — начал он, — я отпущу тебя, если ты ответишь на мой вопрос… Кто Вассах, и где он сейчас?
Гул высунул язык и провел им по губам.
— Ты меня не отпустишь.
— Я всегда держу свое слово.
— Ты меня не отпустишь, — повторил гул.
— Послушай, если ты не ответишь, то просто сгоришь. И никто тебе не поможет. Даже твой Вассах. Ты понимаешь это?
Аз Гохар чувствовал страх, исходящий от скорчившегося у стены гула. Но, похоже, больше смерти он боялся своего темного повелителя. Аз Гохар понял, что это существо ничего не скажет ему о Вассахе.
— Ладно, — сказал он.
— Ладно, — сказал он. — Тогда ответь на другой вопрос: что вы задумали? Здесь, в Террено?
Гул вздрогнул. Подавшись всем телом в сторону Аз Гохара, он прошипел:
— Если я отвечу, ты отпустишь меня?
— Да.
— Точно?
— Можешь не сомневаться, — кивнул Аз Гохар. — Так что вы задумали?
— Ладно, — прошептал гул. — Ты все равно уже ничему не можешь помешать, человек. Завтра утром, в заброшенном монастыре…
Внезапно он замолчал. Тело гула сотрясла крупная дрожь, и он выгнулся, едва не упав с ящика. Остатки зубов скрипнули, словно проржавевшие ножницы. Несколько секунд по его телу прокатывалась волна судороги, словно через него пропускали ток… Наконец, он затих.
Аз Гохар придвинулся к самому лицу гула и спросил:
— Так что будет в монастыре?
Неожиданно губы существа исказила ухмылка. Аз Гохар почувствовал, как волна злости, исходящая от гула, увеличилась в тысячи раз — словно в пламя тлеющего костра плеснули бензин. Внезапно он понял, кто перед ним, и, вздрогнув, попятился…
Далекие образы и полузабытые воспоминания поднимались из глубины его памяти, словно утопленники, всплывающие со дна озера. Это были странные мысли, похожие на раздувшихся от жары мертвецов. Они навевали тоску и отчаяние, странное чувство, похожее на злобную радость. Воспоминания были похожи на яркие картинки, которые он видел в детстве в «волшебной трубе». Они появлялись из темноты, на секунду вспыхивали яркими красками, заставляя его пережить несколько мгновений из прошлого, и исчезали. Им на смену тут же приходили другие… Большинство воспоминаний были смазанными, словно испорченные негативы, другие четкими, словно на несколько мгновений он действительно переносился в прошлое. Некоторые эпизоды были по?особенному яркими. Так, он вспомнил, что однажды Доминик Пальоли приказал ему последить за одним типом. Сандро мотался за тем парнем по Террено часа три, облазил половину города, а закончилось все тем, что, заметив слежку, тип свернул в подворотню недалеко от пьяцца дель Пополо и, когда Сандро сунулся туда, разбил ему голову, выбив пару зубов… В другой.раз, по приказу босса, Сандро сидел в кафетерии напротив ювелирного магазина Ка?ретти и наблюдал за отгрузкой товара. Банковские машины въезжали и выезжали из ворот магазина в течение пары часов. Все это время Сандро приходилось заказывать кофе, чтобы не привлекать к себе внимание карабинеров, дежуривших у ворот. Он выпивал одну чашку а двадцать минут, и все?таки к концу последнего часа его уже тошнило от кофеина. Долго после этого он не мог пить ничего, кроме чая… А сколько раз, по приказу Черри или Пальоли, он ждал в машине, просиживая задницу и наблюдая за кем?то, мерз в подворотне зимой, мотался по раскаленным улицам Террено летом или отбивал кулаки о тупые морды зеленщиков. Да и сегодняшний случай на Кальва?Монтанья: босс заставил его рыть яму вместе с Джованни Карбуччи — как какого?то сопляка, который в его отряде без году неделя!..
Мысли в голове Сандро метались, как стая обезумевших летучих мышей. Одной половиной сознания он понимал, что все неприятные воспоминания, связанные с этими случаями, — лишь элементы его работы, и он не должен обращать на них большого внимания, однако другая половина нашептывала, что во всех его неприятностях виноваты Просперо Черри и Доминик Пальоли. Сандро не мог понять, что заставляет его думать подобным образом, но чем больше он вспоминал, тем больше в нем нарастала злость. Больше того, злость эта перерастала в ярость и желание убить этих людей. Сандро пытался сопротивляться этим мыслям, но кто?то невидимый продолжал давить на его волю, и ярость разгоралась в нем, как пламя костра. Она застилала разум и отметала все логические возражения прочь. Рука Сандро снова скользнула в карман брюк и обхватила рукоять пистолета.
Рука Сандро снова скользнула в карман брюк и обхватила рукоять пистолета.
— Минута прошла. — Доминик Пальоли выключил секундомер и щелкнул кремнем зажигалки. — Посмотрим, как ты горишь, урод.
Он поднял руку и поднес зажигалку с танцующим над ней голубым огоньком к плечу длинноволосого. Однако на этот раз существо не?проявило ни малейших признаков страха- по губам его расползлась язвительная ухмылка, и он сказал: