Сейчас узкий проулок насквозь освещался солнцем — солнечные лучи падали на левую сторону дороги, высветляя старые стены домов, отражаясь и преломляясь на частичках пыли, поднятой в воздух колесами проехавшего «БМВ». Глядя на плывущую улочку, Марио чувствовал себя так, словно попал в заброшенный город, но никакого страха не ощущал, — днем здесь относительно безопасно. Другое дело ночью — в темном проулке, где не видно ни зги, легко можно пропасть. Патрульные с наступлением сумерек предпочитают сюда не соваться…
Спидометр «фиата» продолжал крутить цифры и скоро нащелкал триста метров — судя по пройденному расстоянию, «ничейная» территория должна была скоро закончиться… Через несколько секунд, повернув за угол очередной развалюхи, Марио увидел выезд на широкий пустырь, притормозил, развернулся поперек переулка и остановился. Потом он огляделся по сторонам и увидел «БМВ».
Черный автомобиль отъехал от выезда из переулка метров на сто пятьдесят вправо и остановился возле одного из грязно?зеленых складов?ангаров. Слева от Марио находилась небольшая автомастерская: на асфальтированной площадке перед ней замерли три автомобиля, их водители о чем?то оживленно переговаривались. Между мастерской и ангаром, возле которого остановился «БМВ», расположилось еще несколько разноцветных складов. За ними виднелось небольшое пространство, поросшее вереском и пустынником, а еще дальше начинался «американский» квартал. На пустыре, кроме ангаров и автомастерских, находилось несколько торговых хранилищ и оптовый магазин по продаже вина, поэтому, в отличие от «ничейной» территории, здесь время от времени проезжали машины. И все?таки Марио не стал рисковать и выезжать из проулка — он не исключал, что Дамаччо заметил его автомобиль, и появление «фиата» из того же проулка, из которого выехал «БМВ», могло вызвать у него подозрение. Инспектор решил наблюдать за машиной отсюда — пока та не двинется дальше.
Перебравшись на пассажирское сиденье, он открыл бардачок. Здесь у него был целый арсенал, состоящий из резиновых перчаток и солнечных очков, свинцового кастета и запасных обойм к пистолету… среди прочего здесь лежал монокуляр с двадцатикратным увеличением.
Марио опустил стекло двери и направил монокуляр в сторону склада. Секунда у него ушла на отрегулирование прибора, потом он увидел Тито Дамаччо.
Здесь у него был целый арсенал, состоящий из резиновых перчаток и солнечных очков, свинцового кастета и запасных обойм к пистолету… среди прочего здесь лежал монокуляр с двадцатикратным увеличением.
Марио опустил стекло двери и направил монокуляр в сторону склада. Секунда у него ушла на отрегулирование прибора, потом он увидел Тито Дамаччо. Помощник дона Пандоры сидел на капоте «БМВ» и смотрел на ворота ангара. Отца Федерико ни в машине, ни возле нее не было. Очевидно, он успел пройти на склад, понял Марио, разглядев открытую дверь в стене ангара.
Картина не менялась в течение минуты. Затем Марио увидел, как ворота ангара дрогнули и их левая створка начала открываться. Когда трехметровая стальная плита повернулась на шарнирах и оказалась под углом в девяносто градусов к стене ангара, инспектор заметил и того, кто ее толкал, — отца Федерико. Открыв одну створку с поразившей Марио проворностью, священник быстро вернулся на склад и принялся толкать вторую.
Через мгновение после того, как ворота склада оказались открыты, Марио увидел в глубине ангара большой грузовик. Вернее, он разглядел только его ярко?красную, сильно скошенную вверх кабину с надписью «вольво» на левой стороне радиатора. На месте лобового стекла машины темнело размазанное пятно. Открыв ворота, отец Федерико придержал правую створку и громко свистнул. Свист этот донесся до Марио, а через мгновение он увидел, как световые блики на лакированной кабине грузовика дрогнули — машина двинулась на улицу…
За десять секунд громоздкий «вольво» выбрался из ангара, объехал «БМВ» и остановился сбоку от него задом к Протти. Отец Федерико тут же принялся закрывать двери склада. Тем временем из кабины грузовика выбрался мужчина лет тридцати и направился к задней части машины. Через прибор Марио отчетливо разглядел его лицо, но не узнал. В Террено он знал многих, кто работал на Пандору, — это диктовали условия его работы, — и то, что он не узнал водителя «вольво», говорило о том, что либо это приезжий, либо человек, живущий в Террено, но не принадлежащий людям Пандоры, — например, один из шести тысяч рабочих циркониевого завода. Марио не удивился бы, если бы этот человек действительно оказался американцем, — после того, как он увидел Тито Дамаччо и отца Федерико вместе, последнее казалось весьма правдоподобным.
Когда водитель грузовика спрыгнул на землю, Тито Дамаччо слез с капота «БМВ» и подошел к задней двери «вольво». Пройдя вдоль десятиметрового кузова, водитель остановился рядом с Дамаччо, открыл замок двери и широко распахнул ее. Марио еще сильнее высунулся из своей машины, стараясь разглядеть, что находится в грузовике — история эта интриговала его с каждой минутой все больше, — но поначалу ничего не увидел — то, что лежало в кузове «вольво», было накрыто брезентом.