Он выхватил из кармана выкидной нож, щелкнул кнопкой и резким движением вогнал выскочившее лезвие себе в горло — по самую рукоятку. Потом поднял подбородок и спросил:
— Ну, как, впечатляет, фрателло?
На мгновение Марио ощутил себя зрителем какого?то дурацкого спектакля и ошеломленно уставился на торчащий из горла священника нож. Тем временем отец Федерико еще пару секунд стоял неподвижно, затем поднял руку, не спеша вытащил нож из горла, продемонстрировав инспектору черную дырку в том месте, где лезвие входило в плоть, и сказал:
— Ты все понял, инспектор криминальной полиции Марио Протти? — Он сделал большой шаг к инспектору и неожиданно прорычал: — Опусти пушку, придурок, и катись отсюда к чертовой матери! Никто не тронет тебя — выкатывайся отсюда и беги на все четыре стороны! Ну!..
Марио поднял пистолет поверх головы священника и спустил курок.
Грохот выстрела напомнил падение железной бочки с обрыва. Отец Федерико и Тито Дамаччо повернули головы и посмотрели на внешнюю стену ангара, где над открытыми воротами образовалась дыра. Затем они снова взглянули на Марио.
— Вы арестованы, — сообщил тот. — За убийство четырех человек и сопротивление представителю власти.
Глядя на Марио, священник облизнул губы и втянул краем рта воздух — словно вытягивая застрявший в зубах кусок мяса.
— Так ты ничего не понял, фрателло? — протянул он. — Ладно, тогда поговорим по?другому.
Он поднял руку с ножом — трехдюймовое лезвие блеснуло в его руке словно жало змеи. Марио перевел взгляд на нож, еще крепче сжал пистолет и прицелился в левое плечо отца Федерико.
Когда священник сделал движение, он нажал на спусковой крючок. Вместе с грохотом выстрела отца Федерико развернуло вполоборота — рука священника улетела назад, но уже в следующую секунду он вывернул плечо и сделал еще шаг к инспектору. Марио выстрелил во второй раз. На этот раз пуля попала в правое плечо, однако отец Федерико лишь усмехнулся — словно ярмарочное чучело, он двигался к Марио, дергаясь От выстрелов, с кривой ухмылкой, прилипшей к губам…
Когда в теле священника появилось четыре отверстия, Марио остановился. Несмотря на нелепость ситуации, его мозг работал нормально: на то, чтобы вспомнить события прошлой ночи и сопоставить слова Пола Кирски о чудовище, которое не берут пули, с тем, что происходило перед ним, у него ушел миг, в следующее мгновение он понял, что дальше стрелять бесполезно, а еще через секунду решил, что у него есть только один шанс спастись.
Направив пистолет на баллоны, он громко сказал:
— Замри, урод, или я разнесу эти штуки!
Отец Федерико, которого от инспектора отделяло три метра, сделал еще шаг вперед и Марио решил уже, что ошибся, но в следующую секунду раздался громкий голос Дамаччо — тот выдохнул что?то на шипящем языке, напомнившем Марио свист змеи, и сразу же после этого священник застыл.
Марио облизнул губы и посмотрел на Дамаччо. Тот снова прошипел что?то священнику, а затем выдавил:
— Тебя не тронут, Марио Протти, выходи из ангара и иди куда хочешь. Я даю тебе слово: тебя не тронут!
Он бросил священнику что?то резкое, и тот, словно нехотя, шагнул к самолету, освобождая Марио проход вдоль стены. Дамаччо тоже отошел к самолету и повторил:
— Иди!
Секунду Марио колебался. Потом, не опуская пистолета, двинулся к выходу.
Он прошел пару метров, чувствуя, что сердце колотится с силой отбойного молотка, когда увидел, что одна из рук отца Федерико метнулась к нему, превращаясь в воздухе в заостренную пику. Вместе с этим движением он услышал вопль Дамаччо и упал влево, нажав на курок. Через мгновение «пика» ударилась в стену, но еще раньше громыхнул выстрел и пуля пробила баллон. Марио взмахнул рукой, защищая лицо — он был уверен, что баллоны взорвутся, — но вместо этого услышал тонкий свист газа… «Пика» отца Федерико метнулась назад, Тито Дамаччо выкрикнул что?то, и на этот раз Марио, хоть ничего и не понял, по тону его догадался, что Дамаччо взбешен. Отец Федерико бросился к самолету, а Дамаччо повернул голову и процедил:
— Ты сделал ошибку, Марио Протти! Большую ошибку!..
Договорив это, Дамаччо отвернулся от Протти, словно потеряв к нему интерес. Марио на мгновение растерялся, но увидев, что путь наружу свободен, вскочил на ноги и бросился к выходу.
Однако выйти из ангара он не успел: неожиданно он ощутил, что его легкие превращаются в камень. В считанные секунды в груди Марио все онемело, инспектор широко открыл рот, но парализованные мышцы груди не могли вдохнуть воздух. Он махнул рукой, сбивая с ящиков инструменты, рванул ворот рубахи, разрывая ткань на груди, словно хотел помочь мышцам, но и это не помогло.
Через секунду Марио упал на колени. В глазах его все быстро темнело, в ушах зашумело. За мгновение до того, как упасть на пол, Марио понял, что в загадочных баллонах паралитический газ. Последним усилием воли он поднял глаза и сквозь заволакивающую пелену разглядел две фигуры, скорчившиеся под самолетом. Потом грудь его превратилась в раскаленный металл, боль пронзила все тело, и, уже мертвый, он рухнул на пол.
Через мгновение после того, как Марио упал возле стены, гул с лицом отца Федерико выскочил из ангара и вместе с водителем грузовика вытащил из «вольво» огромную гидроэлектрическую помпу. Втащив ее в ангар гулы присоединили ее впускной шланг к выходному вентилю простреленного баллона,, а конец выпускного- к приемному клапану самолетного бака. «Тито Дамаччо» включил помпу в сеть, и через мгновение тридцатисильный насос начал перекачивать газ из простреленного баллона в бак «Пайпера»… Мощный шум помпы, сопровождаемый тонким свистом выходящего газа, слышался в ангаре минуту. Затем, когда баллон опустел, «священник» выключил помпу, отсоединил впускной шланг от вентиля пустого баллона, присоединил его к вентилю полного и снова включил насос. «Тито Дамаччо» развернулся, прошел мимо четырех мертвых тел и оказался на улице. С помощью водителя «вольво» вытащил из грузовика еще один насос и отнес его в дальний ангар, где находились такой же «Пайпер» и восемь баллонов. Быстро соединив один из баллонов с контейнером самолета, он начал перекачивать газ.