Взглянув на горящий циферблат часов, стоящих на столике, она охнула — часы показывали пятнадцать минут двенадцатого!
В комнате было темно. Светился лишь экран телевизора, и горело электронное табло часов. В доме висела абсолютная тишина.
Внезапно Джей вспомнила, что перед тем, как уснуть, она удивлялась: куда делся Тревор?.. Наверное, он давно уже пришел. Но почему не разбудил ее? Или хотя бы не выключил телевизор?
— Трев?- крикнула Джей, поднимаясь в кресле и разворачиваясь в нем, чтобы посмотреть в коридор, ведущий в кабинет мужа.
Странную тишину дома по?прежнему нарушало лишь шипение телевизора,
Джей почувствовала все нарастающее беспокойство. Внезапно у нее появилась непонятная уверенность, что недавно в этом доме произошло что?то страшное. Она должна была это почувствовать, как только вошла в дом, но не почувствовала. Возможно, виной тому была ее усталость.
Резкий хлопок, раздавшийся от телевизора, заставил ее обернуться. На экране висела та же картинка, что и минуту назад: комната с огромным диваном, оббитым красным плюшем, парой кресел и журнальным столиком, стоящим у телевизора.
На экране висела та же картинка, что и минуту назад: комната с огромным диваном, оббитым красным плюшем, парой кресел и журнальным столиком, стоящим у телевизора. Изображение не менялось. Лишь из динамика раздавались странные хлопки, словно кто?то за кадром колотил стулом об пол.
«Что за дерьмовый фильм?!» — подумала Джей. Она хотела отвести взгляд от экрана, чтобы встать и пойти позвонить Пинсонам. В этот момент до нее дошло, что это не фильм. Она вдруг узнала комнату на экране — это же их с Тревором гостиная!
Джей перевела взгляд на панель телевизора, на которой светились два индикатора: электропитания и работающего видеомагнитофона. Она подняла с пола пульт, щелкнула кнопкой и убедилась в том, что магнитофон прокручивает запись. «Тревор снял гостиную на пленку, — подумала она. — Но зачем?»
Электронный счетчик показывал, как в магнитофоне крутится лента. Картина на экране не менялась. Зачем Тревор снял их гостиную на пленку?
Она решила выключить запись и подняла пульт. В этот момент из динамика прошелестел тихий смех. Он был похож на шелест январского ветра в сухом тростнике.
Джей вздрогнула.
Точно так же дрогнула картинка на экране. Изображение гостиной медленно поплыло по кругу, словно тот кто снимал ее, начал крутиться на месте. Изображение дивана и телевизора сменилось быстро промелькнувшей стеной с акварельным рисунком, изображавшим обнаженную всадницу на белом коне, потом появилась дверь прихожей, торцевая стена гостиной и, наконец, проем коридора, ведущего в спальню. На секунду камера остановилась. Потом двинулась по коридору…
«Трев, мне совсем не нравятся твои идиотские шуточки!» — мысленно произнесла Джей, сжав зубы и чувствуя, как в животе завязывается тугой комок страха.
Камера двинулась в глубь коридора, проплыла мимо двери спальни, мимо рабочего кабинета Тревора и остановилась у двери маленькой кладовой. Дверь распахнулась, и камера наехала крупным планом на какой?то черный мешок. Картинка на экране вновь замерла.
Джей тупо уставилась на экран, стараясь понять, что это за мешок. Потом до нее дошло, что это — чехол от «Тоутэл Джима». Трев всегда убирал тренажер в кладовую, когда заканчивал заниматься.
Джей сглотнула. Что он хочет сказать ей, показывая этот дурацкий мешок?
Неожиданно на экране появилась рука.
Она высунулась откуда?то сверху и легонько похлопала по чехлу. Словно мать, ласкающая любимого ребенка, пронеслось в сознании Джей. Затем из динамика прозвучал тот же смех, что испугал ее минуту назад. В телевизоре что?то щелкнуло, и кто?то отчетливо произнес:
— А теперь твоя очередь, Джейром. Я приду за тобой!
Тихий смех перешел в каркающий хохот, который становился все громче и резче и вдруг… оборвался. Раздался щелчок видеомагнитофона — запись окончилась.
Чувствуя, как ужас затапливает сознание, Джей поднялась с кресла и на ватных ногах двинулась к коридору. Включив свет в гостиной, она вдруг заметила, что на резной тумбе, стоящей у двери в прихожую, нет ее любимой фарфоровой вазы. Впрочем, сейчас ей было не до нее. Она щелкнула выключателем в коридоре и медленно пошла к двери кладовой, видневшейся в его дальнем конце. Каждый шаг отдавался в груди ударом маленького молотка, Джей чувствовала, что все ее тело покрывается пленкой липкого пота, но ватные ноги сами собой несли ее по коридору…
Когда она остановилась у кладовой, у нее перехватило дыхание. Взявшись за ручку двери, она почувствовала, как волна противного озноба, в сто раз худшего, чем похмельный, прокатилась по телу.
Дверь распахнулась.
Кожаный чехол от «Тоутэл Джима» стоял у самой двери. Рука Джей потянулась к молнии.
На секунду она закрыла глаза и замерла, боясь увидеть нечто ужасное. Пальцы потянули замок…
В следующее мгновение что?то вывалилось из мешка и ударило ее по ногам.
Джей захрипела — в бедро ее ткнулась белая рука со скрюченными пальцами!
Закусив кулак, чтобы не завизжать от ужаса, она медленно опустилась на пол, не сводя глаз с того, что находилось в мешке, — с посиневшего лица человека, засунутого в чехол от «Тоутэл Джима». На нее глядели мертвые глаза ее мужа…