Аз Гохар протянул руку и прикоснулся к запястью покойника. Ощущение от касания усилило мысль о червях- на ощупь запястье было упругим, — тело обычного мертвеца таким не бывает. Глядя на пальцы, Аз Гохар видел, что даже они напоминают маленькие сосиски, обтянутые резиной. «Объяснение здесь может быть только одно»,- подумал он вдруг, но оно показалось ему настолько невероятным, насколько и правдоподобным. Впрочем, гадать здесь было бессмысленно — выход был только один: проверить догадку на практике.
Аз Гохар опустил лезвие на локоть покойника, мгновение медлил, а затем с силой провел им к запястью. В следующий миг кожа треснула, словно прогнившая ветошь, а плоть развалилась подобно вскрывающемуся гнойнику. На старика дохнуло запахом мяса, одновременно из раны хлынула кровь, однако поразил его не вид черной крови, а то, что он увидел в разрезе — вместо кости, между кусками мяса виднелась серая плоть, мелко подрагивающая, словно брюхо кальмара. Преодолевая отвращение, Аз Гохар раздвинул края раны ножом и отчетливо разглядел дьявольскую плоть, уже покрывшую кость.
На какой?то миг он застыл — секунды ему хватило, чтобы понять, что лежащий перед ним труп превращается в гула, — но это было настолько невероятно, что он не хотел в это верить. Все, что он когда?то узнал от отца, противоречило тому, что он видел теперь: гулы никогда не рождаются вне земли — это закон, — однако сейчас перед ним лежал труп, не закопанный в землю и тем не менее превращающийся в гула. Как же это возможно?
Внезапно, осененный смутной догадкой, Аз Гохар протянул руку, взялся за запястье покойника и потянул его вверх.
Как он и думал, рука мертвеца не двинулась с места — словно снизу ее что?то держало. Старик придвинулся ближе к покойнику и изо всей силы потянул руку вверх. Сначала у него не получалось даже сдвинуть ее — рука словно прилипла к земле, — затем с тихим треском, с каким лопаются куколки бабочек, начала подниматься.
Чем выше поднималось запястье покойника, тем сильнее становилось потрескивание. Когда же рука поднялась над землей, Аз Гохар замер, отказываясь верить глазам, — с внутренней стороны ее, от локтя до запястья, свисали тонкие нити, похожие на волосы утопленника. Точно такие же нити, напоминающие серых червей, виднелись в том месте, где раньше лежала рука: отвратительно шевелясь, они изгибались по сторонам и медленно скрывались в земле…
На долю секунды на лестничной площадке возникла неразбериха: оттолкнув комиссара, Паола бросилась к женщине, демонолог застыл, увидев незнакомку, сама она вскрикнула, а комиссар выпустил сумку и попытался остановить Паолу, но не успел. Она оказалась на противоположной стороне лестничной клетки.
Через мгновение девушка крикнула: «Не стреляйте!» — и повернулась лицом к комиссару.
— Кто это женщина? — выкрикнул Гольди.- Паола, отойдите от нее!
— Не стреляйте! — взвизгнула та.- Это наша соседка — синьора Мартоцци!
Секунду Гольди смотрел в лицо женщины — бледное и округлое, оно напомнило ему лицо призрака, — потом резко сказал:
— Отойдите от нее! — и когда девушка шагнула к Андрею, приказал: — Синьора, выйдите на площадку и покажите мне руки!
Женщина замешкалась на долю секунды, и Гольди почти прокричал:
— Не заставляйте меня повторять! Женщина испуганно шагнула вперед и остановилась в метре от двери.
— Поднимите руки!
Протянув руки, женщина неуклюже выставила их перед собой ладонями вниз. Держа автомат направленным в лица незнакомки, комиссар бросил взгляд на ее руки и попытался вспомнить все, что слышал от Аз Гохара и чем можно было отличить гула от человека. Сейчас он видел руки пожилой женщины, всю жизнь проведшей в работе: они были большими, с похожими на оливки суставами, кожа на них была красноватой, на сгибах пальцев — коричневой, возле запястий виднелись морщины, ногти были короткими, но аккуратно подстриженными. На мгновение комиссар испытал облегчение, поняв, что перед ним человек, а через миг оно сменилось досадой от мысли, что он заподозрил в этой женщине гула, впрочем, ничего похожего на стыд в его чувстве не было — в их положении лучше подозревать всех.
Направив дуло к стене, Гольди сказал:
— Опустите руки, синьора. Когда она сделала это, он спросил:
— Вы живете в этой квартире?
Женщина молча кивнула. Заметив, как дрожат ее веки, Гольди подумал, что она сильно напугана — взгляд ее до сих пор был прикован к автомату, — и убрал оружие за спину.
— Простите, синьора, мы не хотели вас напугать… — Сделав короткую паузу, он кивнул в сторону Паолы: — Вы знаете эту синьорину?
— Конечно, — ответила женщина, и голос ее прозвучал хрипло. — Паола — дочка Виттории.
— Как вас зовут?
— Анна Мартоцци.
— Синьора Мартоцци, в квартире, кроме вас, еще кто?нибудь есть?
— Мой внук.
— Внук? — Быстро прикинув, Гольди решил, что тот наверняка еще мал — Анне Мартоцци вряд ли может быть больше пятидесяти. — Где он сейчас?
— В кровати — я уложила его туда, он боится…
Глядя на женщину, Гольди снова подумал, что она сильно напугана — в глазах ее плясали пятнышки страха, а губы напоминали края резаной раны, к которой подвели напряжение.
Подумав, что нужно смягчить тон, он сказал:
— Синьора Мартоцци, я комиссар Гольди из местного комиссариата, Паолу вы знаете, а этот человек иностранец, — его рука качнулась к Андрею. — Успокойтесь и попытайтесь взять себя в руки. Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы сможете ответить на них?