— Не говорите так, — встревожился Матье. — Не отчаивайтесь заранее. Вы же ненавидите Лаон.
— Да! Я его ненавижу, — процедила Ивиш сквозь зубы.
[8]
— Не говорите так, — встревожился Матье. — Не отчаивайтесь заранее. Вы же ненавидите Лаон.
— Да! Я его ненавижу, — процедила Ивиш сквозь зубы.
Матье встал, чтобы пойти за заварным чайником и чашками. Вдруг кровь ударила ему в лицо: он вернулся к Ивиш и, не глядя на нее, пробормотал:
— Послушайте, Ивиш, завтра вы уедете, но я даю вам слово, что вы вернетесь в конце октября. До тех пор я все улажу.
— Уладите? — устало удивилась она. — Но нечего, решительно нечего улаживать. Я вам сказала, что неспособна овладеть специальностью.
Матье осмелился поднять на нее глаза, но не почувствовал себя успокоенным; как найти слова, которые бы ее не обидели?
— Я не это хотел сказать… Если бы… Если бы вы позволили мне вам помочь…
Ивиш, казалось, все еще не понимала. Матье добавил:
— У меня будет немного денег.
Ивиш так и подскочила.
— А, значит, вот что! — изумилась она. И сухо добавила: — Это совершенно невозможно.
— Да нет же, — горячо сказал Матье, — это вполне возможно. Послушайте, во время каникул я отложу немного денег; Одетта и Жак каждый год приглашают меня провести август на их вилле в Жуан-ле-Пен, я там никогда не был, но нужно хоть раз им уступить. В этом году я туда поеду, это меня развеет, к тому же я немного сэкономлю… Не отказывайтесь с ходу, — живо сказал он, — это будет взаймы.
Он остановился. Ивиш поникла и зло посмотрела на него исподлобья.
— Не смотрите на меня так, Ивиш!
— Уж не знаю, как я на вас смотрю, но точно знаю, что у меня болит голова, — мрачно проворчала Ивиш. Она опустила глаза. — Спать я должна вернуться к себе.
— Прошу вас, Ивиш! Послушайте: я непременно найду деньги, а вы снова будете жить в Париже, только не говорите «нет»; умоляю, не говорите «нет», не подумав. Деньги не должны вас смущать, вы вернете мне долг, когда станете зарабатывать.
Ивиш пожала плечами, и Матье быстро предложил:
— Ну хорошо, пусть мне их отдаст Борис.
Ивиш не ответила, она запустила руки в волосы. Матье стоял перед ней истуканом, злой и несчастный.
— Ивиш!
Она продолжала молчать. У Матье возникло желание взять ее за подбородок и силой поднять ей голову.
— Ивиш! Ответьте мне наконец! Почему вы не отвечаете?
Ивиш молчала. Матье начал ходить взад-вперед; он думал: «Она согласится, я не отпущу ее, пока она не согласится. Я… я буду давать частные уроки или займусь корректорской работой».
— Ивиш, — сказал он, — почему вы не соглашаетесь?
Ивиш можно было доконать, если утомить ее, засыпая вопросами, постоянно меняя тон.
— Почему вы не соглашаетесь? — настаивал он. — Ну, скажите, почему?
Наконец Ивиш пробормотала, не поднимая головы:
— Я не хочу брать у вас деньги.
— Но почему? Вы же берете деньги у родителей.
— Это совсем другое.
— Действительно, другое. Вы мне сто раз говорили, что ненавидите родителей.
— Но почему я должна брать у вас деньги?
— Но ведь их деньги вы принимаете.
— Мне не нужны благодетели. К отцу по крайней мере мне не придется испытывать признательности.
— Но откуда такая гордыня? — воскликнул Матье. — Вы не имеете права из-за самолюбия портить себе жизнь. Подумайте о том существовании, которое вы будете влачить в Лаоне. Ежедневно и ежечасно вы будете сожалеть, что не воспользовались случаем.
У Ивиш исказилось лицо.
— Перестаньте! — вскрикнула она. — Перестаньте! Она добавила хриплым, низким голосом:
— О, что за мука не быть богатой! В какие отвратительные ситуации попадаешь!
— Но я вас не понимаю, — мягко сказал Матье.
— Еще в прошлом месяце вы мне сказали, что деньги — это нечто низменное, пустячное. Вы тогда говорили: «Мне безразлично, откуда они, лишь бы они у меня были».
Ивиш пожала плечами. Матье видел только ее темя и полоску шеи между локонами и воротничком блузки. Шея была смуглее, чем кожа лица.
— Разве вы этого не говорили?
— Я не хочу брать у вас деньги.
Матье потерял терпение.
— А, вы не хотите брать деньги у мужчины, — нервно усмехнулся он.
— О чем вы? — удивилась Ивиш. Во взгляде ее промелькнула холодная ненависть. — Вы меня оскорбляете. Я об этом даже не думала, и… и мне на это плевать. У меня и в мыслях не было…
— Но тогда что? Подумайте: впервые в жизни вы будете абсолютно свободной; вы будете жить, где захотите, будете делать все, что заблагорассудится. Вы мне сказали, что хотели бы получить лиценциат по философии. Так вот, вы можете попытаться; мы с Борисом вам поможем.
— Почему вы хотите сделать мне добро? — недоумевала Ивиш. — Я его никогда вам не делала. Я… я всегда была с вами несносна, а теперь вы меня жалеете.
— Я вас не жалею.
— Тогда почему вы мне предлагаете деньги?
Матье поколебался, затем, отвернувшись, сказал:
— Я не могу смириться с мыслью, что больше вас не увижу.
Наступило молчание, потом Ивиш неуверенно спросила:
— Вы… вы хотите сказать… что делаете это из эгоизма?
— Из чистого эгоизма, — сухо заверил ее Матье, — я хочу снова вас увидеть — вот и все.
Наконец он решился повернуться к ней. Ивиш смотрела на него, подняв брови и открыв рот. Затем вдруг расслабилась.