Матье быстро оттолкнул Лолу, та, ворча, на шаг отступила. Он не сводил глаз с сумочки.
— Мерзкая баба, — сквозь зубы процедила Ивиш. Она ощупывала запястье большим и указательным пальцами.
— Лола, — сказал Матье, не отрывая глаз от сумочки, — пусть Ивиш уйдет, мне много нужно вам сказать, но сначала дайте ей уйти.
— Вы мне скажете, где Борис?
— Нет, — ответил Матье, — но я вам объясню эту историю с кражей.
— Что ж, идите, — сказала Лола. — И если увидите Бориса, передайте ему, что я подала на него заявление в полицию.
— Заявление будет отозвано, — вполголоса сказал Матье, все еще глядя на сумочку. — Прощайте, Ивиш. Уходите быстрее.
Ивиш не ответила, и Матье с облегчением услышал ее легкие удалявшиеся шаги. Он не видел, как она уходила, но шум шагов стих и у него защемило в груди. Лола сделала шаг вперед и крикнула:
— Передайте ему, что он ошибся адресом! Передайте ему, молод он еще меня дурачить!
Она повернулась к Матье: у нее по-прежнему был странный и невидящий взгляд.
— Ну? — сурово сказала она. — Валяйте.
— Послушайте, Лола!.. — начал Матье.
Но Лола вновь засмеялась.
— Я не вчера родилась, — смеясь, сказала она. — Да уж! Мне уже не раз говорили, что я ему в матери гожусь. Матье подошел к ней.
— Лола!
— Он сказал себе: «Эта старуха без ума от меня и будет только счастлива, если я ее надую, она еще мне скажет спасибо». Нет, он меня не знает! Он меня не знает!
Матье схватил ее за руки и потряс, как сливу, а она, смеясь, все кричала:
— Он меня не знает!
— Заткнитесь! — грубо крикнул Матье.
Лола успокоилась и в первый раз, казалось, его увидела.
— Валяйте!
— Лола, — спросил Матье, — вы действительно заявили на Бориса в полицию?
— Да. Что вы хотите мне сказать?
— Деньги украл я! — выпалил Матье.
Лола безучастно смотрела на него. Он вынужден был повторить:
— Это я украл у вас пять тысяч франков.
— А! — сказала она. — Вы! Она пожала плечами:
— Но хозяйка его видела.
— Как она могла его видеть, если это был я?
— Она его видела, — огрызнулась Лола.
— Он тайком поднялся ко мне в семь часов. Она его пропустила, потому что я ее об этом попросила. Я его ждала весь день, а через десять минут, как я вышла, он проник в номер. Должно быть, он следил за мной из-за угла и поднялся, увидев, как я ушла.
Она говорила тускло и быстро, голос ее выражал несокрушимую уверенность. «Можно подумать, что она сама себя в этом уверяет», — обескураженно подумал Матье. Он сказал:
— Послушайте, в котором часу вы вернулись к себе?
— Первый раз? В восемь.
— Так вот, деньги были еще в сундучке.
— А я вам говорю, что Борис был в номере в семь.
— Может, и был, наверное, он пришел повидать вас. Но вы ведь не заглядывали в сундучок?
— Заглядывала.
— В восемь часов?
— Да.
— Лола, будьте откровенны, — сказал Матье. — Я же знаю, что не заглядывали. Я это точно знаю. В восемь часов ключ был у меня, и вы не могли открыть сундучок. Даже если вы обнаружили пропажу в восемь, то, по-вашему, выходит, что вы ждали полуночи, чтобы прийти ко мне? В восемь часов вы спокойно загримировались, надели красивое черное платье и отправились в «Суматру». Не так ли?
Лола настороженно на него поглядела.
— Хозяйка его видела.
— Да. Но в сундучок-то не заглянули. В восемь часов деньги еще были там. Я пришел в десять и взял их. У конторки была старуха консьержка, она меня видела и может это подтвердить. Вы заметили пропажу только в полночь.
— Да, — устало сказала Лола. — В полночь. Но это не имеет значения. В «Суматре» мне стало дурно, и я вернулась. Я легла в постель и взяла сундучок. Там были… там были письма, которые я хотела перечитать.
Матье подумал: «И правда, письма. Почему она хочет скрыть, что их у нее украли?» Они помолчали; время от времени Лола раскачивалась взад-вперед, как человек, спящий стоя. Наконец она будто очнулась.
— Так это вы меня обокрали?
— Я.
Она коротко засмеялась.
— Приберегите вашу трепотню до суда, раз уж вам угодно схлопотать полгода вместо него.
— Полноте, Лола, какой интерес мне рисковать свободой ради Бориса?
Она скривила рот.
— Откуда я знаю, как вы его там обрабатываете?
— Но это же глупо! Послушайте, клянусь вам, это я: сундучок был у окна, под чемоданом. Я взял деньги и оставил ключ в замке.
Губы Лолы дрожали, она нервно мяла сумочку.
— Вы все сказали, что хотели? Тогда позвольте мне уйти.
Она собиралась пройти к двери, но Матье остановил ее:
— Лола, вы н е х о т и т е дать себя переубедить.
Лола плечом оттолкнула его.
— Разве вы не видите, в каком я состоянии? За кого вы меня принимаете, думаете, я поверю вашим сказкам? «Сундучок был под чемоданом, у окна», — повторила она, передразнивая Матье. — Борис здесь был, неужели вы думаете, что я этого не знаю? Вы договорились, что сказать этой старухе Лоле. Пропустите меня! — грозно пророкотала она. — Пропустите!
Матье хотел взять ее за плечи, но Лола отскочила назад и попыталась открыть сумочку; Матье вырвал ее и бросил на диван.
— Хам! — выкрикнула Лола.
— Там серная кислота или револьвер? — улыбаясь, спросил Матье.
Лола задрожала всем телом. «Ну вот, — подумал Матье, — нервный срыв». Казалось, будто он видит зловещий и нелепый сон. Но ее нужно было убедить. Лола перестала дрожать. Она забилась в угол у окна и следила за ним сверкающими бессильной ненавистью глазами. Матье отвернулся: он не страшился ее ненависти, но на этом лице была такая нечеловеческая мука, что он был потрясен.