— Как ты безобразен! — сказал он. — Ты разжирел, и, потом, этот костюм тебе не идет, где ты его откопал? Как ужасно выпирает твоя вульгарность, едва ты пытаешься вырядиться.
Бобби не выказывал признаков смущения: вытаращив глаза, он умильно смотрел на Даниеля и продолжал ухмыляться. Даниель ненавидел это привычное терпение бедняка, эту вялую и вязкую резиновую улыбку: даже если дать ему в зубы, она останется играть на его окровавленных губах. Даниель украдкой бросил взгляд на импозантного господина и с досадой убедился, что тот уже не стесняется: он склонился над блондином и, благодушно смеясь, вдыхал запах его волос: «Так и должно быть, — с яростью подумал Даниель. — Он видит меня с этим Бобби, он принимает меня за своего, я замаран». Он ненавидел это писсуарное братство. «Они воображают, что все такие. Скорее я убью себя, чем буду походить на этого старика!»
— Что ты хочешь? — грубо спросил он. — Я спешу. И потом, отойди немного, от тебя шибает в нос бриллиантином.
— Извините, — неторопливо произнес Бобби, — вы стояли, облокотившись о столб, и мне показалось, что вы вовсе не спешите, потому-то я и позволил себе…
— Ой! Рассказывай, рассказывай! — сказал, расхохотавшись, Даниель. — Ты что, купил себе готовый язык вместе с костюмом?
Эти сарказмы скользнули, не проникая в Бобби: запрокинув голову, он смотрел в потолок через полузакрытые веки с видом смиренного наслаждения. «Он мне понравился, потому что похож на кошку». При этой мысли Даниель не смог подавить приступ бешенства: ну что ж, да, однажды! Бобби ему понравился только однажды! Разве это даровало ему какие-то вечные права?
Пожилой господин взял за руку своего молодого друга и поотечески не отпускал ее. Потом он с ним попрощался, потрепав его по щеке, бросил понимающий взгляд на Даниеля и ушел легкой танцующей поступью. Даниель показал ему язык, но тот уже повернулся спиной. Бобби засмеялся.
— Что на тебя нашло? — спросил Даниель.
— А мне смешно, как вы показали язык этой старой дуре, — сказал Бобби. Он ласково добавил: — Вы все такой же, месье Даниель, все такой же ребячливый.
— Ладно, — грозно произнес Даниель. Его охватило подозрение, и он спросил: — А что аптекарь? Ты разве больше у него не работаешь?
— Мне так не повезло, — жалобно сказал Бобби.
Даниель с отвращением посмотрел на него.
— Однако ты нагулял жирок.
Маленький блондинчик лениво вышел из зала, проходя, он слегка задел Даниеля. За ним сразу последовали три его дружка, громко смеясь, они подталкивали друг друга. «Что я здесь делаю?» — подумал Даниель. Он поискал глазами сутулые плечи и худой затылок молодого человека в нижней рубашке.
— Ну, говори, — рассеянно сказал он. — Что ты там натворил? Ты его обокрал?
— Все из-за аптекарши, — сказал Бобби. — Я ей не понравился.
Юноши в нижней рубашке в зале больше не было. Даниель почувствовал себя усталым и опустошенным, он боялся остаться один.
— Она рассердилась, потому что я виделся с Ральфом, — продолжал Бобби.
— Я же тебе сказал, чтобы ты с ним больше не общался. Это отвратный подонок.
— Неужели следует бросать друзей, если тебе улыбнулась удача? — с негодованием спросил Бобби. — Я его видел реже, но не хотел сразу его бросать. Это вор, говорила она, я ему запрещаю появляться в аптеке. Что вы хотите, эта баба — та еще стерва. Тогда я стал встречаться с ним в другом месте, чтобы она меня не поймала. Но в аптеке есть ученик, он увидел нас вместе. Паршивый сопляк, я думаю, у него тоже есть эти склонности, — стыдливо добавил Бобби. — Сначала он лип ко мне, пока я его не послал. Я тебя еще поймаю, вот что он мне сказал на это. Так вот, он возвращается в аптеку и выкладывает, что он нас видел вместе, что мы плохо вели себя, что люди на нас оборачивались. «Ты что, забыл, — говорит хозяйка, — я запретила тебе его видеть, или ноги твоей здесь не будет!» «Мадам, — говорю я ей, — в аптеке командуете вы, а чем я занимаюсь вне ее — не ваше дело». Бац!
Зал опустел, по ту сторону стены перестали стучать. Кассирша, высокая блондинка, встала. Мелкими шажками она подошла к автомату духов и, улыбаясь, посмотрелась в зеркало. Пробило семь.
— В аптеке командуете вы, а чем я занимаюсь вне ее — не ваше дело, — с удовольствием повторил Бобби.
Даниель встряхнулся. Он презрительно спросил Бобби:
— Значит, тебя выставили вон?
— Нет, я сам ушел, — с достоинством ответил Бобби, — я сказал ей: в таком случае я ухожу. А у меня не было ни гроша, каково? Они даже не захотели заплатить мне что положено, ну и пусть: таков уж я. Я сплю у Ральфа, я ложусь после полудня, потому что по вечерам Ральф принимает у себя светскую женщину: это его любовница. Я не ел с позавчерашнего дня. — Он ласково посмотрел на Даниеля. — Я себе сказал: попытаюсь увидеть месье Лолика, он меня поймет.
— Идиот, — сказал Даниель, — ты меня больше не интересуешь. Я лез из кожи вон, чтоб найти тебе место, а ты допрыгался — через месяц тебя вышибли. И потом, знаешь ли, не воображай, что я верю хоть половине того, что ты мне понарассказал. Ты врешь как сивый мерин.
— Можете у нее спросить, — уверял Бобби, — и убедитесь, что я говорю правду.