— Привет прокладкам! — пошутил один из них.
— Грубиян, — вежливо сказал Борис.
Ивиш подскочила и пронзительно взвизгнула, но тут же смолкла, прикрыв рот ладонью.
— Я веду себя, как кухарка, — сказала она, краснея от смущения. Молодые рабочие были уже далеко.
— Что случилось? — удивился Борис.
— Он меня ущипнул, — с отвращением пояснила Ивиш. — Грязный ублюдок. Она сурово добавила:
— И все равно я не должна была кричать.
— Который из них? — всполошился Борис.
— Прошу тебя, успокойся. Их четверо. А я и без того была достаточно смешна.
— Дело не в том, что он тебя ущипнул, — горячился Борис. — Я не могу выносить, если с тобой так поступают, когда я рядом. Ведь когда ты с Матье, к тебе не пристают. Неужели я так выгляжу, что…
— Да, мой дурачок, — грустно сказала Ивиш. — Я тоже тебя не оберегаю. Вид у нас с тобой не слишком внушительный.
Это была правда. Борис часто этому удивлялся: когда он смотрелся в зеркало, то казался сам себе довольно грозным.
— Да, не слишком внушительный, — повторил он.
Они прижались друг к другу и почувствовали себя сиротами.
— Что это? — через некоторое время спросила Ивиш.
Она показала на длинную глухую стену, черневшую сквозь зелень каштанов.
— Это Сантэ, — ответил Борис. — Тюрьма.
— Потрясающе! — воскликнула Ивиш. — Никогда не видела ничего более зловещего. Оттуда бегут?
— Редко, — сказал Борис. — Я читал, что как-то один заключенный перемахнул через стену. Он уцепился за толстую ветку каштана и потом дал деру.
Ивиш подумала и показала пальцем на каштан.
— Наверное, этот, — предположила она. — Сядем вон на ту скамейку. Я устала. А вдруг увидим, как прыгает еще один беглец?
— Возможно, — с сомнением сказал Борис. — Но знаешь, они вообще-то это делают ночью.
Они пересекли мостовую и сели. Скамейка была влажная. Ивиш с удовлетворением отметила:
— Свежо.
Она сразу же стала вертеться и теребить себе волосы. Борис похлопал ее по руке, чтоб она не оборвала прядей.
— Пощупай мою руку, — предложила Ивиш, — она ледяная.
Это была правда. Ивиш сделалась мертвенно-бледной, вид у нее был невероятно страдающий; ее всю била мелкая дрожь. Борис увидел сестру такой печальной, что из сочувствия попытался перевести мысли на Лолу.
Ивиш резко подняла голову и спросила у него с мрачной решимостью:
— Кости с тобой?
— Да.
Матье как-то подарил Ивиш игру «в пять костей», кубики хранились в маленьком кожаном мешочке. Ивиш передарила его Борису. Они часто играли вдвоем.
— Сыграем? — предложила она.
Борис вынул кубики из мешочка. Ивиш добавила:
-Две партии и одну решающую. Начинай. Они отодвинулись друг от друга. Борис присел на корточки и бросил кости на скамейку. У него получился королевский набор.
— Набор! — объявил он.
— Я тебя ненавижу, — пробормотала Ивиш.
Она нахмурила брови и перед тем, как бросить кости, дунула на пальцы, прошептав что-то вроде заклинания.
«Это серьезно, — подумал Борис, — она играет на результат экзамена». Ивиш бросила кости и проиграла.
— Вторую партию, — сказала она, глядя на Бориса сверкающими глазами.
На этот раз королевский набор выпал у нее.
— Набор! — в свою очередь объявила она. Борис бросил кости. У него тоже выпал набор. Но, как только кости упали, он протянул руку под предлогом, что хочет их собрать, и незаметно перевернул две кости указательным и средним пальцем.
— Осечка! — воскликнул он раздосадованно.
— Я выиграла, — торжествующе заявила Ивиш. — Теперь решающую.
Борис подумал: не заметила ли она, как он сплутовал? Но это не имело особого значения: Ивиш интересовалась только результатом. На сей раз она выиграла без его вмешательства.
— Прекрасно! — довольно сказала она.
— Хочешь сыграть еще?
— Нет, хватит. Знаешь, я играла, чтобы узнать, приняли меня или нет.
— Вот как! Ну, значит, приняли.
Ивиш пожала плечами.
— Не верю.
Они замолкли и сидели бок о бок, опустив головы. Борис не смотрел на Ивиш, но чувствовал, что она дрожит.
— Мне жарко, — сказала Ивиш, — какой ужас: у меня влажные руки, я вся от волнения влажная.
Действительно, ее правая рука, только что такая холодная, теперь пылала. Левая, неподвижная и забинтованная, лежала на коленях.
— Эта повязка вызывает у меня отвращение, — сказала она. — У меня вид раненого на войне, мне хочется ее сорвать.
Борис не ответил. Вдалеке один раз пробили часы. Ивиш вздрогнула.
— Это… это половина первого? — растерянно спросила она.
— Половина второго, — сказал Борис, взглянув на свои часы.
Они посмотрели друг на друга, и Борис сказал:
— Ну вот, теперь мне пора идти.
Ивиш приникла к нему, обняла его за плечи.
— Не ходи, Борис, дурачок мой, я ничего не хочу знать, я сегодня вечером уеду в Лаон, и я… Я не хочу ничего знать.
— Не мели чепухи, — нежно возразил Борис. — Перед тем как увидеть родителей, ты должна знать все как есть. Ивиш опустила руки.
— Тогда иди, — сказала она. — Но возвращайся как можно быстрее, я подожду тебя здесь.
— Здесь? — озадаченно спросил Борис. — Разве ты не хочешь пойти со мной? Ты бы меня подождала в кафе в Латинском квартале.
— Нет, — отрезала Ивиш, — я буду ждать тебя здесь.
— Как хочешь. А если начнется дождь?
— Борис, не терзай меня, иди быстрее. Я останусь здесь, пусть хоть дождь, пусть хоть землетрясение, я не смогу встать на ноги, у меня нет сил и пальцем пошевелить.