— Только что я позвонил вам в дверь, — сказал он, — но, помоему, вас нет дома.
— А точно ли меня нет дома? — в том же дурашливом тоне спросил Матье.
— Не знаю, — сказал Борис, — одно очевидно — вы мне не открыли.
Матье в замешательстве посмотрел на него. Было около двух часов, так или иначе Брюне придет не раньше, чем через полчаса.
— Пойдемте, — сказал он, — сейчас все выясним. Они поднялись. На лестнице Борис спросил:
— Наша встреча сегодня вечером в «Суматре» не отменяется?
Матье отвернулся и сделал вид, будто ищет в кармане ключи.
— Не знаю, приду ли я, — сказал он. — Я подумал… возможно, Лола предпочла бы побыть с вами наедине.
— Возможно, — согласился Борис, — ну и что из того? Во всяком случае, она будет любезна. И потом, как бы то ни было, мы будем не одни: к нам присоединится Ивиш.
— Вы виделись с Ивиш? — спросил Матье, открывая дверь.
— Только что с ней расстался, — ответил Борис.
— Проходите, — посторонясь, пригласил Матье. Борис прошел первым и с непринужденной фамильярностью направился к письменному столу. Матье недружелюбно посмотрел на его сухощавую спину: «Он видел Ивиш».
— Так вы придете? — спросил Борис.
Он обернулся и поглядел на Матье лукаво и сердечно.
— Ивиш… ничего вам не говорила о своих планах на вечер? — спросил Матье.
— На вечер?
— Да. Я сомневался, придет ли она: она была очень озабочена своим экзаменом.
— Ивиш… ничего вам не говорила о своих планах на вечер? — спросил Матье.
— На вечер?
— Да. Я сомневался, придет ли она: она была очень озабочена своим экзаменом.
— Совершенно точно придет, — заверил его Борис. — Ока сказала, что было бы забавно встретиться вчетвером.
— Вчетвером? — переспросил Матье. — Она так и сказала?
— Ну да, — простодушно ответил Борис, — ведь будет еще и Лола.
— Значит, Ивиш рассчитывает, что я приду?
— Естественно, — удивленно подтвердил Борис.
Наступило молчание. Борис слегка перегнулся через перила балкона и посмотрел на улицу. Матье присоединился к нему, ткнув его кулаком в спину.
— Мне нравится ваша улица, — сказал Борис, — но со временем это должно надоесть. Меня всегда удивляет, что вы живете в квартире.
— Почему?
— Не знаю. Такой свободный человек, как вы, должен был бы распродать всю мебель и поселиться в гостинице. Разве нет? Помоему, вам надо поселиться на Монмартре, месяц — в Фобур Тампль, месяц — на улице Муфтар…
— Бросьте, — раздраженно фыркнул Матье, — это не имеет никакого значения.
— Да, — сказал Борис после долгого раздумья, — это не имеет никакого значения. Звонят, — раздосадовано добавил он.
Матье пошел открывать: это был Брюне.
— Привет, — сказал Матье, — ты… ты пришел раньше, чем обещал.
— Да, — улыбаясь, сказал Брюне, — это тебя огорчает?
— Совсем нет…
— Кто это? — спросил Брюне.
— Борис Сергин, — ответил Матье.
— А! Славный последователь, — съязвил Брюне. — Я с ним незнаком.
Борис холодно поклонился и отступил в глубь комнаты. Матье стоял перед Брюне, опустив руки.
— Он терпеть не может, когда его называют моим последователем.
— Понял, — бесстрастно буркнул Брюне. Он, безразличный и основательный, крутил между пальцами сигарету под неприязненным взглядом Бориса.
— Садись, — сказал Матье, — садись в кресло.
Брюне сел на стул.
— Нет, — сказал он, улыбаясь, — твои кресла действуют развращающе… — Он добавил:
— Итак, социал-предатель, тебя, чтобы увидеть, нужно застигнуть в твоем логове.
— Я не виноват, — сказал Матье, — я часто пытался тебя повидать, но ты неуловим.
— Это правда, — подтвердил Брюне. — Я стал кем-то вроде коммивояжера. Меня заставляют столько бегать, что бывают дни, когда я сам себя с трудом нахожу.
Он с симпатией продолжил:
— Вот когда я тебя вижу, то наилучшим образом обретаю себя, мне кажется, что я оставался у тебя на хранение.
Матье признательно ему улыбнулся.
— Я много раз думал, — проговорил он, — что мы должны почаще видеться. Мне иногда кажется, что если мы будем время от времени встречаться втроем, то не так быстро будем стареть.
Брюне удивленно посмотрел на него.
— Втроем?
— Ну да. Даниель, ты и я.
— Действительно, Даниель! — изумился Брюне. — Еще ведь есть и этот наш приятель. Ты иногда его видишь?
Радость Матье угасла: когда Брюне встречал Портала или Буррелье, он, должно быть, говорил таким же скучающим тоном: «Матье? Он преподает в лицее Бюффон, я с ним изредка вижусь».
— Представь себе, да, я его еще вижу, — с горечью сказал Матье.
Наступило молчание. Брюне положил ладони на колени. Он был здесь, тяжелый и массивный, он сидел на стуле Матье и с упрямым видом наклонял лицо к пламени спички, комната была заполнена его присутствием, дымом его сигареты, его медленными движениями. Матье посмотрел на его большие крестьянские руки и подумал: «Брюне пришел».
Матье посмотрел на его большие крестьянские руки и подумал: «Брюне пришел». Он почувствовал, что доверие и радость вновь робко шевельнулись в его сердце.
— Ну, — спросил Брюне, — и что же ты поделываешь?
Матье смутился: фактически он не делал ничего особенного.
— Ничего, — признался он.
— Легко себе представляю: четырнадцать часов занятий в неделю и путешествие за границу во время летних каникул.
— Да, так и есть, — смеясь, согласился Матье. Он избегал смотреть на Бориса.