— Ивиш, — тихо позвал он.
Она с удивлением посмотрела на него.
— Ивиш, я… я был неправ.
Она нахмурила брови и, протестуя, мелко затрясла головой. Матье опустил руки и устало сказал:
— Я не знаю, чего хочу от вас.
Ивиш вздрогнула и быстро высвободилась. Ее глаза сверкнули, но она притушила блеск и приняла грустный и нежный вид. Только руки ее безумно двигались: они летали вокруг нее, хватались за голову, тянули за волосы. У Матье пересохло в горле, но он наблюдал этот гнев почти безразлично.
Только руки ее безумно двигались: они летали вокруг нее, хватались за голову, тянули за волосы. У Матье пересохло в горле, но он наблюдал этот гнев почти безразлично. Он думал: «Тут я тоже все испортил»; он был почти доволен: получалось как бы искупление. Он продолжил, ища взгляд, который она упорно прятала.
— Не нужно было вас трогать.
— Да это не имеет значения, — процедила она, покраснев от бешенства.
Потом нараспев добавила:
— У вас такой гордый вид, оттого что вы приняли решение, я уж подумала, что вы пришли за вознаграждением.
Он нежно взял ее за руку немного выше локтя. Она не вырывалась.
— Но я люблю вас, Ивиш.
Ивиш напряглась.
— Я не хотела бы, чтоб вы подумали… — начала она.
— О чем?
Но он догадывался. Он отпустил ее руку.
— У меня… у меня нет к вам чувства, — сказала Ивиш.
Матье не ответил. Он подумал: «Она берет реванш, и это правильно». Впрочем, скорее всего это было правдой: с какой стати ей любить его? Он больше ничего не желал, разве только долго молчать, сидя рядом с ней, и еще чтоб в конце концов она молча ушла. Тем не менее он спросил:
— Вы вернетесь в будущем году?
— Вернусь, — пообещала она.
Ивиш ему почти нежно улыбалась, должно быть, она упивалась своей удовлетворенной гордыней. Это было то же лицо, которое она обратила к нему вчера, когда служительница из туалета перевязывала ей руку. Матье неуверенно смотрел на нее и чувствовал, как возрождается его желание. Это грустное и безропотное желание не было желанием пустоты. Он взял ее за руку, почувствовал ее свежую кожу и сказал:
— Я вас…
Но тут же остановился. В дверь звонили: сначала один звонок, потом два, потом непрерывный звон. Матье похолодел: «Марсель!» Ивиш побледнела, конечно, ей тоже пришла в голову эта мысль. Они переглянулись.
— Нужно открыть, — прошептала она.
— Думаю, да, — согласился Матье.
Но не пошевелился. В дверь уже барабанили. Ивиш, вздрогнув, сказала:
— Страшно подумать, что за дверью кто-то есть.
— Да. Хотите… Хотите пройти на кухню? Я закрою дверь, и вас никто не увидит.
Ивиш посмотрела на него спокойно и властно.
— Нет, я останусь.
Матье пошел открывать и увидел в полумраке кривящееся, похожее на маску лицо: это была Лола. Она оттолкнула его, чтобы побыстрее войти.
— Где Борис? — спросила она. — Я слышала его голос.
Матье даже не успел закрыть дверь, он вошел в кабинет следом за ней. Лола с угрожающим видом подошла к Ивиш.
— Вы мне сейчас же скажете, где Борис.
Ивиш испуганно смотрела на нее. Впрочем, та, казалось, обращалась не к ней и вообще ни к кому. Матье даже не был уверен, видит ли Лола ее. Он встал между ними.
— Его здесь нет.
Лола обратила к нему искаженное заплаканное лицо.
— Я слышала его голос.
— Кроме кабинета, — сказал Матье, пытаясь поймать ее взгляд, — в квартире есть кухня и ванная. Можете обыскать все, если что-то подозреваете.
— Но тогда где же он?
На ней было черное шелковое платье и сценический грим. Ее большие темные глаза словно застыли.
— Он расстался с Ивиш приблизительно в три часа, — сказал Матье. — Мы не знаем, что он делал с тех пор.
Лола засмеялась, не меняя позы, как слепая. Руки ее судорожно тискали маленькую сумочку из черного бархата, которая, казалось, содержала только один предмет, твердый и тяжелый. Матье увидел сумочку и испугался, следовало немедленно отослать Ивиш.
— Ну что ж, если вы не знаете, что он делал, я могу вас просветить, — проговорила Лола. — Он поднялся ко мне в номер часов в семь, когда я вышла, открыл дверь, взломал замок сундучка и украл у меня пять тысяч франков.
Матье не смел посмотреть на Ивиш, он ласково сказал ей, опустив глаза:
— Будет лучше, если вы уйдете, мне нужно поговорить с Лолой. Могу ли я… могу ли я снова увидеть вас сегодня ночью?
Лицо Ивиш исказилось.
— Нет-нет! — сказала она. — Я хочу вернуться к себе, мне нужно собрать чемоданы, и вообще я хочу спать. Я так хочу спать!
Лола спросила:
— Она уезжает?
— Да, — ответил Матье. — Завтра утром.
— Борис тоже уезжает?
— Нет.
Матье взял Ивиш за руку.
— Идите спать, Ивиш. У вас был трудный день. Вы по-прежнему не хотите, чтобы я проводил вас на вокзал?
— Нет. Лучше не надо.
— Тогда до будущего года.
Он посмотрел на нее, надеясь обнаружить в ее глазах проблеск нежности, но прочел в них только панику.
— До будущего года, — повторила она.
— Я буду вам писать, — грустно сказал Матье.
— Да, да.
Она направилась к выходу. Лола преградила ей дорогу.
— Простите! Как я могу быть уверена, что она не идет к Борису?
— А хоть бы и так, — сказал Матье. — Полагаю, она свободна.
— Останьтесь, — сказала Лола, ухватив левой рукой Ивиш за запястье.
Ивиш вскрикнула от боли и гнева.
— Оставьте меня! — закричала она. — Не прикасайтесь ко мне! Не хочу, чтобы ко мне прикасались!