— Нет, — подтвердил магистр. — К счастью или к несчастью, наша цивилизация стабильна. Считается, что все необходимое для сохранения стабильности уже открыто и придумано, и в новом знании нет нужды, а потому ученых тоже нет. Есть, разумеется, специалисты в различных службах и компаниях, которые делают мелкие усовершенствования… Но без серьезного толчка извне мелкое останется мелким.
Сначала он подумал, что магистр лишь повторяет сказанное Мадейрой, затем вдруг ощутил, как стукнуло сердце и увлажнились виски. Все же иной поворот беседы, чем в разговоре с блюбразером! И собеседник явно интереснее… Этот тип в серых шелках мог спрятать под маской свое лицо, однако не интеллект и властные манеры. Не ученый, раз таковых не имеется, но весьма информированная персона и рассуждает здраво… Специалист, который делает мелкие усовершенствования?.. Нет, скорее из среды причастных к власти… Свидетельство тому — уверенный тон, резкие жесты, осанка и привычка повелевать… Но говорит намеками! К счастью или к несчастью — понимай, как хочешь… И эта фраза про толчок извне…
«Попробуем сыграть в открытую», — подумал он и произнес:
— Вы хотите, чтоб этот толчок состоялся?
Губы магистра были очень выразительны. Сейчас на них заиграла улыбка, уклончивая и смутная, как мираж в пустыне.
— Смотря к чему он приведет, дем Дакар. В куполах спокойно и тихо, тогда как новизна шокирует и вызывает нежелательные взрывы. А всякий взрыв для нас губителен. Это чудовищное бедствие.
— Почему? — спросил он, уже предвидя ответ.
— Мы — заложники стабильности, своей демографии и, разумеется, образа жизни. Наше население огромно… да что там население! — одних Свободных десять миллиардов! Половина — так называемые капсули… для производства — бесполезный груз, но ценный генофонд для общества… только в Мобурге их восемь миллионов.
Если эта масса придет в движение, потянет за собой других, мы сделаем шаг к катастрофе — к одной из тех минувших катастроф, которые вы описывали Мадейре, но многократно более страшной. Возможно, будут разрушены купола… наверняка погибнут миллиарды людей… компании лишатся подданных и потребителей… рухнет вся экологическая система, ибо мы не справимся с переработкой мертвых тел. А если доберутся до воздуховодов…
Магистр вздрогнул и сделал странный жест, как бы отталкивая нечто неприятное обеими ладонями. Рукава серой мантии вспорхнули, словно птичьи крылья.
Он попытался поймать взгляд собеседника.
— Вы сказали: в куполах спокойно и тихо… Но разве это так? Вы не защищаете людей от негодяев и преступников, и человек для вас — пыль отвальная! А эти побоища, которые вы называете локальными конфликтами… Разве это не варварство? Разве они не уносят тысячи жизней? Разве…
Магистр прервал его властным движением руки.
— Тысячи, дем Дакар, тысячи, не миллионы и миллиарды! Наше общество зиждется на двух устоях: первый — стабильность среды, ее охрана и восстановление, второй — признание того факта, что человек по природе агрессивен, и эта агрессивность нуждается в разумном выходе. Не очень разрушительном, не слишком масштабном, не причиняющем вред среде. Что же касается защиты… Поверьте, защитить людей от них самих — задача практически неразрешимая, и мы не пытаемся это сделать. Каждый волен остаться свободным и защищаться сам или примкнуть к одной из групп, которые гарантируют защиту. Выбор огромен — от шаек капсулей в подлеске до крупных корпораций, ОБР и ВТЭК. Можно не работать вообще, можно трудиться и жить в безопасности, можно воевать. Кому что нравится.
— Все-таки воевать… — пробормотал он. — Нет мира под оливами!
Наступило молчание. Он думал о том, что наконец-то встретил компетентного человека, с которым можно обсудить любую тему. Личность, конечно, таинственная, однако не более, чем президенты и политики его эпохи. Их он видел каждый день, но, в сущности, они являлись масками на телевизионном экране, вещавшими о принятых решениях, людьми, не слушавшими ни его доводов, ни возражений, ни вопросов. А с этой серебристой маской он мог поговорить… Немаловажное преимущество!
Звучный голос раздался опять:
— Вы пришелец, дем Дакар, чужак, и в этом качестве вы обладаете недостижимой для нас ясностью взгляда. Вы видите то, что нам привычно, с других позиций, и хоть суждения ваши иногда наивны, в них все-таки сокрыта истина. Или частица ее — та часть, которую мы уже не замечаем. Или не желаем замечать… — Губы магистра сжались в прямую линию. — Скажите, что более всего вас поразило? В чем мы отличаемся от вас? И где причина этой разницы?
«Странно, — мелькнула мысль, — я думал, что буду спрашивать, а спрашивают меня». Он обежал взглядом комнату — тумбы голопроекторов, диваны, стеллажи с тремя десятками книг, среди которых выделялся массивный темный том. Библия… Как там в ней сказано? Земля была пустынна, и дух божий носился над водами… Земля по-прежнему пустынна, а дух исчез, не захотел переселяться в подземелья…
— Хотите знать, что меня поразило? Вначале многое… столь многое, что я, пожалуй, затрудняюсь вам ответить. — Откинувшись на мягкую спинку дивана, он помолчал, потом заговорил негромко и размеренно, будто размышляя вслух: — Ваши огромные купола и трейн-тоннели, которые тянутся по всей Земле, точнее, под ее поверхностью… ваши дома-колонны километровой высоты… ваша социальная структура, исчезновение семьи и государств, границ, народов и религий… ваши промышленные союзы — альтернатива прежним нациям и странам… ваши Хранилища с неисчерпаемыми ресурсами, ваша странная пища и безвредные наркотики… Все это удивительно и непривычно, но чудом я бы это не назвал.
Одно предвидели в мои времена, о другом мечтали, а третье даже моделировали… В какой-то момент мне показалось, что чудо — ваши успехи в генетике и медицине, отсутствие болезней, ваше долголетие и более гибкая физиология, возможность клонировать и изменять человека и прочих тварей божьих. Эти женщины… — он судорожно вздохнул, — женщины, которых делает ГенКом… еще джайнты, биоты и другие существа… Очень впечатляет, очень! Как и генетические мутации, породившие манки, огромных крыс и пауков и дьявол знает что еще… Тоже удивительные вещи, но нашлось другое, куда более потрясающее. Ваша многочисленность! Семьдесят семь миллиардов! Невероятно! Я до сих пор не представляю, как вам удается разместить и прокормить такую массу населения! Хотя, конечно, каждый купол — это дом… гигантский дом, где не нужны ни одежда, ни крыша над головой…
— Что-то еще? — спросил магистр, когда он замолчал.