— Ну и вопросы! — прервал я Эри и ухмыльнулся. — Ты уверена, что я отвечу? Я ведь не блюбразер!
— Зато ты их знаешь.
— Знаю, это правда… — Я машинально напряг запястье, дуло «ванкувера» на мгновение высунулось и исчезло с легким щелчком. — С Мадейрой, что в тупике сидит, мы даже приятели — я его потчую ягодным пуншем, а он меня — байками о Синих Небесах… Свести его к Мадейре, что ли? Пришельца твоего?
— Хорошая мысль, — одобрила Эри. — Он про каких-то ученых толкует, про людей, исследующих прошлое, что роются в земле, разыскивают древние предметы и изучают их. Однако не диггеры и не торговцы хламом из Отвалов… историки и еще арх… арх… — Она пожала плечами. — Нет, не помню! Сложное слово, непривычное, и этих слов у него до купола.
— Как раз для Мадейры клиент, — сказал я и поднялся. — Но завтра мы к Мадейре не пойдем, завтра я в Кив уезжаю. Дней на пять.
— Контракт?
— Контракт. Возможно, ты…
«Не взять ли ее партнером?» — мелькнула мысль, но я не позволил ей сорваться с языка. Мое расследование лишь начиналось, и я не знал, нужны ли мне будут компаньоны и помощники. Опять же дело тайное, без Конго не решишь, кого привлечь и как использовать… И, кстати, как платить. Не из моей же сотни!
Мы стукнулись браслетами, и я покинул «Сине-Зеленый». Но у порога обернулся.
Эри смотрела мне вслед, ее лицо скрывала маска, но тень, скользнувшая у прорези для глаз, вдруг осенила металл крылом надежды и печали.
Глава 7
Дакар
В какой бы конкретной форме ни были реализованы перемены, будь то поселения на внеземных искусственных спутниках, колонизация других миров или глубин океана либо иной проект, который мыслится в настоящее время абсолютно фантастическим, одна из главных целей Метаморфозы такова: создание жизненной среды, в которой можно сосредоточить огромное население, среды, полностью подконтрольной человеку и управляемой им, среды, которая не допускала бы кризисов и экологических катастроф. Разумеется, для выполнения этих требований производство должно быть безотходным, а все виды исходного сырья — многооборотными.
«Меморандум» Поля Брессона,
Доктрина Четвертая
— Красная площадь, — сказала Эри. — А за ней — Дворцовая.
Он огляделся. Башни с алыми звездами, квадратные и круглые, кирпично-красная зубчатая стена, арка в ближней башне и человеческий поток, который вливается в нее… Это впереди, а сзади — вытянутый бело-зеленый дворец причудливой архитектуры, украшенный лепниной и изваяниями, решетками, лестницами и портиками. Над башнями крепости и над дворцом вставали гигантские цилиндрические монолиты из материала, похожего на хрусталь, розовые и зеленоватые, смыкавшиеся с куполом в необозримой высоте.
Над башнями крепости и над дворцом вставали гигантские цилиндрические монолиты из материала, похожего на хрусталь, розовые и зеленоватые, смыкавшиеся с куполом в необозримой высоте. Ниже, метрах в семидесяти или восьмидесяти над землей, что-то мерцало и посверкивало — будто паутина, сплетенная из мириад нитей. Если не считать этих добавок, вид был знаком. И поразительно нелеп!
— Кремль, Спасская башня. — Он вытянул руку к крепости. — А это — Зимний дворец с Эрмитажем… Копия, подделка! Все тут подделка, даже название города. Мобург, ха! Надо же, Мобург, хрен моржовый! Не Москва, не Петербург — Мобург…
Эри слушала его, недоуменно хмурясь. Они стояли на площадке, приподнятой над транспортными дорожками, обтекавшими ее, словно островок в море человеческих голов и плеч. Дорожки струились к аркам под башнями, а на площадке было сравнительно безлюдно, лишь сотни три одетых, полуодетых и почти раздетых, толпившихся у круглых и прямоугольных тумб. Он уже знал, что эти устройства — раздаточные автоматы, такие же, как холодильник в его патменте. Одни походили на колокол или на поставленную на попа цистерну, другие — на спичечный коробок; самый ближний напомнил ему огромную банку из-под пива, окрашенную в золотистый цвет.
Шум, гул, хохот, шарканье ног, непривычные запахи, то острые, то сладковатые, звон автоматов, сотни жующих челюстей, какие-то баллончики, бутылочки, пакеты… Нигде, однако, ни пылинки, ни соринки.
— Сколько народа… — пробормотал он, глядя на стремящийся к аркам поток. — Что они делают? Куда идут? И зачем?
— Ты не помнишь? Мы здесь бывали, — сказала Эри, махнув в сторону декоративного кремля. — Это Колонны Развлечений, и в одной из них — филиал Лиги, которой ты принадлежишь. Ты ее потомственный подданный.
— Я принадлежу лишь самому себе, — заметил он, поворачиваясь к бело-зеленому дворцу. — А там что такое? И что висит вверху, над площадью?
— Вверху — сеть безопасности, а те зеленоватые стволы — ГенКон.
Он брезгливо поморщился:
— Шарага, где делают одалисок?
— Точно.
От шума, суеты и запахов у него кружилась голова. Он не любил находиться в толпе и даже глядеть на людские скопления; ему казалось, что в них человек теряет индивидуальность, уподобляется букашке среди других бессмысленных букашек, ползающих взад-вперед в огромном муравейнике. Это вызывало еще одну, столь же неприятную ассоциацию: нависший над муравейником сапог, который может опуститься и раздавить его вместе со всеми обитателями.