Чудище мотало головой, то опуская ее вниз, то задирая вверх и жадно втягивая воздух.
— Самец, — заметил Крит. — А вот и самка… — Второе чудище полезло из норы. — Ничего не видят, гниль подлесная! Ну, не видят, и ладно… главное — унюхать… А я им помогу.
Охотник чиркнул огненной струей по спине твари, она пронзительно взвизгнула, кинулась прочь от норы и холма, распахнула пасть и врезалась в стаю мохнатых белесых существ. Второй монстр ринулся следом, быстро перебирая лапами, разбрасывая сухие кости и черепа; их треск сливался с ревом и рыком первого чудища, ловившего добычу. Мохнатые отхлынули, но тут же, заверещав, накрыли монстров грудами тел, свалили наземь, впились когтями и клыками и начали терзать. Это было нечто жуткое, акт взаимного пожирания, превозмогавшего боль и смерть, сцена, уместная не в реальности, а в преисподней. Впрочем, Яма не слишком от нее отличалась, и были в ней свои ужасы, свои приспособления для пыток и свои дьяволы.
— Бежим, — распорядился Крит. — Бежим, партнер! Нечего глазеть, тут не Большая Арена!
Проскользнув в щель между камнями, они обогнули холм, промчались мимо других холмов и темной лужи, в которой что-то кипело и булькало, перебрались через овраг и начали карабкаться в гору.
Лишайники, сиявшие ровным люминесцентным светом, озаряли их путь, воздух стал почище, смрад уменьшился.
— Эта стена Ямы круче, но вдвое ниже, — сказал Крит. — Часа за два можно подняться. Выйдем на Плоский Карниз, к правому штреку, а там рукой подать до Ледяных Ключей. Однако… — Он огляделся по сторонам. — Однако мы сошли с тропы, и эти места мне незнакомы. Вернуться надо. Думаю, туда.
Несколько минут они двигались в молчании.
— За Ключами передохнем. Ты не устал, Дакар?
— Устал, но потрясение больше усталости, — ответил он. — Гораздо больше.
— Потрясение?
— Да. Эти чудища, которых ты натравил на манки…
— Крысюки?
— Они. Понимаешь, я никогда не видел крыс размером с носорога.
— Что такое носорог?
— Животное, которое водится на Поверхности. Или водилось… Ну, не важно. Я хочу сказать, что эти крысы не просто большие, а чудовищно огромные. Тоже мутация?
Охотник передернул плечами.
— Возможно. Но если мутация, то случилась она в незапамятной древности. Мы знаем одно: крысы всегда здесь жили, здесь и под другими куполами. Раньше в Отвалах попадались, но там их повыбили. Хотя, бывает, забредают…
— Чем они питаются?
— В основном манки.
— А манки?
— В основном крысами и другими манки. Мне этот порядок нравится. А тебе, партнер?
Он улыбнулся. Напряжение схватки покидало его, ровный голос Охотника успокаивал.
— Почему же они не сожрали друг друга?
— Плодятся с жуткой скоростью. Ты видел самца и самку, а в логове еще десятка два крысят. Если победа будет за манки, они их сожрут, а если за крысами, будет пища для крысиного потомства. Но гнездовий много, и манки не переведутся.
— Вы могли бы их уничтожить, — сказал он после недолгой паузы. — И манки, и этих чудовищных крыс.
— Зачем? Чтоб жизнь скучнее сделалась? Подумай сам: есть купол с промзонами и трейн-тоннелями, и есть Отвалы и Штреки, первобытные места… Кто хочет, ходит, копается или стреляет всяких тварей… А если некуда будет ходить и нечего стрелять?
— Отдушина? — спросил он и тут же ответил: — Да, отдушина! Такая же, как ваши войны. Демографическое давление в куполах, скученность, как в муравейнике, повсюду народ, миллионы, десятки миллионов… Нужно дать выход агрессивности, стравить пар. Я правильно понимаю?
— Думаю, да. Потолкуй с Мадейрой и его приятелями-блюбразерами из Медконтроля. Они лучше меня понимают… — Крит вдруг остановился и вытянул правую руку с торчавшей из нее обоймой. — А это что? Не встречал я здесь этаких штуковин! И никто не встречал, Паком клянусь!
Часть откоса сползла вниз — вероятно, под тяжестью рухнувших сверху камней. Эти огромные глыбы, каждая величиною с сельский дом, виднелись выше по склону, метрах в тридцати, а ниже образовался вал из глины и щебня, от которого тянулись длинные языки оползней. Между камнями и валом — темное пространство, а в нем — какая-то конструкция, большая и, несомненно, искусственная: округлый корпус, который торчал из склона, будто попавший в него снаряд, широкие раструбы дюз, контуры люка и рядом с ним — рваное отверстие.
Обвал, по-видимому, случился недавно — на камнях и корпусе странной машины не было мха.
— Осмотрим, — произнес Крит и полез к аппарату, бормоча: — Не видел я таких штуковин… а раз не видел, надо поглядеть… всякая информация полезна… вдруг что-то нужное узнаем и не придется тащиться к Ключам… верно, партнер?
Он машинально кивнул, карабкаясь вслед за Охотником. Глина — или похожая на нее мягкая порода — осыпалась под ногами, но ступни нащупывали нечто твердое и подходящее для опоры — видимо, упавшие сверху обломки. Один из них пробил корпус около закрытого люка; дыра оказалась большой и позволяла проникнуть внутрь машины.
Крит бросил в отверстие осветительный шарик, потом побарабанил по обшивке пальцами.
— Триплекс. Тот же самый материал, из которого делают трейны, скафы, авиетки и тысячи других вещей. И размер как у трейна… Может, трейн и есть?